Вот контуры Монабитэра и обитателей глаза, встречали жаждуще, – шутя всерьёз: "Спаситель от голодной смерти появился".
Он без затей до нужной точки долетел, через в служебный вход врулил машину – сквозной предбанник с воротами, откинутыми козырьком.
Рука набита – шустро кинул шланги на тромедек – с дозаторами, аппарат. Туда-сюда, лишь оставалось преобразить, в колпак и фартук, внешность – служитель продуктовой сферы, но…
Над выходом прямоугольный металлопласт высвечивал семнадцать сорок две – просрочено начало ужина: для первой кафоки в семнадцать.
Выстукивали ремперки в пукупрах активно громкую "морзянку".
Носы просовывали второкафокники: "Скоро вы там?" – "Не нажрутся".
Вторгались некоторые, не дожидаясь последнего из первой.
На каждое жилище выпало минут по двадцать, вместо тридцати, плюс ноль-семь-семь, дежурный страдиар, лез под руку, для хомидимов подбирая порции, – Садик вспотел – присел. Слипались веки на опорожнённую посуду последних едоков.
Зевнувший Дима потянулся за ямасепом: так разморило, и не откинуться: на эпиказе нет же спинки, – повертевшись: "Э, ботаник, чего не приволочь куст из Фианирида?"
У стен, инверсно входа, цветенье разномастно – ручной работы каменные чаши лишайник-плесень стлавши покрывал.
Их Пухов орошал ардипкой: "Ага. Попробуй проберись – запретка. Да и совсем не климат".
"Ну… значит выведи породу… по типу аленький цветочек".
Сладков: "Мысля́… Плантацию втихую зафигачить и за валюту втюхивать… красавцы". – "Э-э, вам бы лишь бы всё продать, а подарить?!" – "Кому?" – "Муму".
С тем и ушли до куилек валяться.
И это не конец: коль на другом конце Монабитэра, и образ жизни выбран особнячий, – не грех питаться в кафоке своей. И побогаче рацион – трактуй дискриминацией по расе? А что не съешь – не покусаешь над выходом у хомидимов: металл презренный циферблатился пятиугольно. Вниз главным остриём – конец началом: отсутствовало двадцать пятое число, – двумя нулями обходилось на рассветы налево ходом стрелок. Для длинной часовой по контуру при каждом пятом изумрудилось одно число. Минутная – короткая, попутные деления – четыре, из голубого минерала прижимались к центру безымянными, – пофантазируй сторонами света.
Но до рассвета далеко: перевалило за девятнадцать, – их вечеря, пожалуй, затянулась. Дежурный страдиар "на огонёк", – из уритопа Дуглас, поправляясь, выползал: "Мурло, тебя что, звали?" – "Так это… Дуглас… может подубрать?" – "Вали пока".