Такаши отложил пиалу и посмотрел на младшего сына.
– Главное – учись хорошо и помни, что в любом деле важны дисциплина и уважение.
Харуки кивнул серьёзно. Кэй слегка закатил глаза, но промолчал.
Повисла короткая пауза, нарушаемая лишь цоканьем палочек о керамические пиалы.
– Сегодня в лавке опять говорили, что нас не тронут, – заметила мать, аккуратно поправляя складки на юбке. – Люди беспокоятся, но, кажется, стало тише.
Отец кивнул, обдумывая ответ.
– Конечно, беспокоятся. Сколько городов уже стерли с лица земли. Но я не вижу причин для страха. Если американцы так долго не бомбят нас, значит, город им нужен целым.
– Разве они не могут передумать? – осторожно спросил Харуки.
Такаши посмотрел на сына спокойным, уверенным взглядом.
– Нет. Здесь сосредоточено слишком многое. Если бы они хотели уничтожить нас, сделали бы это давно.
– Но люди всё равно смотрят в небо… – пробормотал Кэй.
– Потому что война есть война, – вздохнула мать. – И люди всё равно боятся.
– Но мы в безопасности, верно? – Кэй взглянул на отца.
Такаши задумался, потом заговорил:
– Сегодня на заводе мой напарник Ямагути снова спрашивал об эвакуации. Он говорит, что его жена хочет уехать в деревню, боится за детей.
– И что ты ответил? – спросил Харуки.
– То же, что и всем. Если бы враг собирался нас бомбить, он бы сделал это раньше. Но, кажется, Ямагути мне не поверил. Он сказал: «А если они просто ждут подходящего момента?»
Кэй, слушавший, как отец рассказывает, даже забыл про еду.
– А ты что ответил?
Такаши слегка усмехнулся.
– Я спросил его: «Ты видел, сколько у нас заводов? Сколько складов? Сколько рабочих?» Он кивнул. «Вот именно. Если бы они хотели уничтожить нас, разве не сделали бы это сразу?»
– А он?
– Не знаю, – спокойно ответил отец. – Он промолчал.
Кэй задумался, а потом кивнул, будто соглашаясь с отцом.
– Завтра будет новый день, – сказала Эмико, поднимаясь.
– Завтра будет лучше, – повторил Такаши.
Кэй улыбнулся и потянулся.
– Если завтра будет лучше, тогда я хочу завтра поскорее.
Харуки усмехнулся, потрепав брата по голове.
– Тогда ложись спать пораньше, а то проспишь.
Кэй фыркнул, но, кажется, был доволен.
Вечер продолжался. За окном стихали разговоры, капли с крыши больше не падали в жестяные вёдра. Только редкий ночной ветерок шевелил ставни, принося с собой свежесть ушедшего дождя.