Там под пышным балдахином,
Мягким отданный перинам
Возлежал белил белей
Королевич Фалалей.
Рядом – горестно конечно
И конечно безутешно
Изливал в рыданьях боль
Их величество король.
И Аленушка, жалея
Короля и Фалалея
Всем сердечком дорогим,
В тот же миг открылась им,
Став пред ними и без слова
Чудо-шапку сдвинув снова
(Но не задом наперёд,
А совсем наоборот).
И король ее заметил
И такою речью встретил:
"Боже! что за чудеса!
Кто ты, девица-краса?"
И Аленушка назвалась,
Извинилась и призналась
Пред владыкой, почему
Нанесла визит ему.
"Нет, – сказал король ей нежно, -
Наше горе неизбежно.
Здесь целителей благих
И заморских, и своих
Много было! всех я слушал!
Сколько принц с их слов искушал
И микстур, и порошков
Из различных корешков!
А все бес толку! к тому же
С каждым днем ему все хуже!
Ты, Аленушка, помочь
Мне в беде моей не прочь;
Я ж в печеную лягушу,
Как в спасенье, верить трушу.
Будь добра – не обессудь
И забудь нас как-нибудь. "
С ней прощался, слез не пряча,
Их величество и, плача,
Улыбался кроткой ей. . .
Королевич Фалалей
Неуклюже, как некстати,
Приподнялся на кровати
И, хрипя, шепнул: "Позволь,
Милый батюшка-король,
Принцу спробовать гостинца,
Испеченного для принца!
Из Алёнушкиных рук
Я и смерть приму без мук!"
И он, рухнув на подушку,
Простонал: "Я съем лягушку!"
Тут что надо хворый друг
Съел и выздоровел вдруг,
Стал и бодрым и румяным
И на стол с питьем медвяным,
С вкусным кушаньем взглянул,
Облизнулся и вздохнул:
Ведь с тех пор, как был он болен,
Над собой он не был волен
И лекарства лишь одни
Поглощал все эти дни.
Принц быстрехонько оделся
И сытехонько наелся,
Тут лишь видеть поспеша,
Что Алёнушка-душа
Напряглась звонче струнки
И стоит, глотая слюнки,
Потому что голодна
Со вчерашних дрязг она. . .
Фалалей к прекрасной деве
Подошел, как к королеве,
Красоту к столу подвел,
Усадил в углу за стол
И сказал с улыбкой: "Кушай.
Ешь, Аленушка, и слушай.
Я тебя, едва узнал,
Возлюбил и возжелал.
Ты всех дев и дам пригоже
Тем, что ты желала все же
Мне у смертного одра
Только блага и добра!
И твоя душа живая
Билась, муки не скрывая.
Я такую доброту
Всем красотам предпочту!
Если люб тебе я, Фея,
Если по сердцу тебе я,
То ты стань в судьбе земной
Мне подругой и женой!
Не клейми меня отказом,
Но прими всего и разом!"
И Аленушка тогда,
Покраснев, сказала: "Да,
Ты хорош и мил на славу,
И пришелся мне по нраву.
Рада замуж за тебя