– Ты закончила главу?
– Если бы. Мне даже вздохнуть некогда.
– А я предупреждала, – злорадствует она.
– Порой я мечтаю о том, чтобы посвятить себя исключительно писательству и не делать ничего другого. Все было бы проще, если бы я могла издавать свои книги и зарабатывать на них.
Линда прыскает.
– Бросишь сочинять эротику?
Вопрос застает меня врасплох.
– Нет. Почему?
– Ну ты же не про те, что уже опубликовала? А про новые. В другом жанре. Мне было бы стыдно, если бы люди узнали, что я пишу такие книги.
Это настоящий удар под дых.
– Конечно. Я… имела в виду другие.
– Чтобы на этом зарабатывать, нужно писать более серьезные вещи.
– Ты права.
Не осознавая, какую боль она мне причинила, Линда рассматривает отражение в зеркале и берет сумочку. А я притворяюсь, что роюсь в своей, чтобы скрыть горечь от ее слов. Никаких слез, говорю я себе. Я не буду плакать из-за этого. Глупость какая.
«Мне было бы стыдно, если бы люди узнали, что я пишу такие книги».
– Захвачу ключи и готова, – говорит она, прежде чем выйти из комнаты.
Я заставляю себя улыбнуться в ответ, хотя она этого и не видит. А потом включаю ноутбук, открываю файл с романом и удаляю всю сцену с зеркалом.
* * *
Поскольку у нас обеих нет водительских прав, мы заказываем такси до «Альфы» – дома братства, где живут Хейз и его дружки. Водитель высаживает нас у дверей, и мы расплачиваемся пополам. Когда мы выходим из машины, я чувствую дуновение холодного ночного ветра и жалею, что не взяла куртку. Как я и ожидала, на вечеринке полно народу. Сплошь незнакомцы.
Мне здесь не нравится.
Линда переплетает наши руки.
– Готова к лучшей ночи в своей жизни?
Внутри гремит музыка. Я пробираюсь за Линдой сквозь толпу, стараясь удержать равновесие на каблуках. Каждый раз, когда нам попадается шатен, я боюсь, что он обернется и это окажется Хейз. Линда, как обычно, останавливается, чтобы поприветствовать нескольких человек, а я просто улыбаюсь и позволяю ей представить меня, хотя знаю, что все забудут мое имя, стоит мне уйти.
Обычно Линда сразу направляется в гостиную, где собирается больше всего народа, поэтому я чувствую удивление – и облегчение, – когда она ведет меня на кухню. Здесь гораздо свободнее, и я наконец-то могу расцепить наши руки, не опасаясь потеряться. Мы подходим к кухонному острову, и Линда с игривым видом опирается на столешницу.