Но Цзинь – отдельная история. Да, он мал ростом, однако все прислушиваются к его словам. В нем чувствуется уверенность – говорит он негромко, но всегда о вещах, которые нам незнакомы. Вот почему он и кажется умным. Есть в нем что-то такое, что делает его взрослее других, даже взрослее Чжена, хотя Чжен из нас самый рослый и самый старший. А еще Цзинь никогда ни с кем не спорит, в отличие от остальных.
Однажды Фань – а он толстый и вонючий – заявил, что я вечно чешу в попе! А сказал он это только потому, что все знают: он сам вечно чешет в попе, – и, говоря, он хихикал и пускал слюни, как будто это ужасно смешно. Я почувствовала, как краснею, хотя с чего бы, ведь я никогда не чесала в попе. Но Фань выкрикнул это с таким упоением, что, пусть я никогда ничего такого не делала, щеки у меня вспыхнули и на глаза навернулись слезы. Нет, я не расстроилась. Я рассердилась. А всем, видимо, показалось, что мне стыдно, потому что Фань сказал правду.
И я взорвалась.
– Ты, недоумок безмозглый!
Я изо всех сил врезала Фаню по руке. Тут и у него на глаза навернулись слезы, а потом он заверещал. Мы смотрели, как он припустил к дому со всех своих толстых ног.
– Ты поступила некрасиво, – заметил Чжен, глядя на меня с расстроенным видом.
Говорил он мягко, смотрел ласково и при этом будто хлестнул меня по лицу наотмашь. Я вдруг возмутилась, запаниковала.
– Он врет. Ван Фань врет. Он сказал, что я чешу в попе, но я никогда этого не делаю!
Я внимательно посмотрела по сторонам. Взглянула на Цзиня, потому что все же знают, что он умный, рассудительный – а мне очень хотелось услышать голос разума.
– Цзинь, я этого не делала!
Он несколько секунд смотрел себе под ноги, потом поднял голову, устремил на меня взгляд карих глаз.
– Да, знаю, но суть не в этом.
– А в чем? В чем суть?
Этот вопрос я едва ли не выкрикнула, но они уже вернулись к своим делам. Никто меня не гнал, я ушла сама. На следующий день вернулась. Ван Фань был там – капал слюной и хихикал, играя с остальными. Я присоединилась к игре – как будто ничего и не произошло. Но в тот момент я поняла, что значат слова Цзиня: «Да, знаю, но суть не в этом». В школе Ван Фаня называли «умственно отсталым». Всё потому, что, когда в обеденный перерыв он ел, почти вся его еда вываливалась на рубашку, а еще он иногда начинал хихикать без всякой причины.