Когда Егор успокаивался и засыпал, после бурно проведённого дня, родители стояли над его кроваткой и наслаждались им, его тихим сопением, его изредка издающимся сквозь сон смехом. Что ему снилось они конечно же не знали, но его улыбка всегда вызывала у них слезы счастья, они тихо радовались тому, что во сне он скорее всего намного счастливее чем в той реальности, которая ему была уготована жизнью и вселенной.
Не смотря на все неконтролируемые дневные козни маленько Егорки, мама, тем не менее, пыталась отвлечь его и у нее это получалось, но не всегда, а точнее очень редко, и эти моменты становились для них отдушиной, когда они всей семьей могли делать то, то приносило истинную радость и маме и папе, а главное Егорке. И этими редкими вечерами семья проводила время прекрасно. Папа купил электронное пианино, оно по звучанию ничем не отличалось от профессионального пианино, но было намного легче и компактнее. Они пытались его учить играть, хоть звуки были и не профессионально сделанные музыкантом, но как минимум это не создавало тех жутких звуков, которые издавал пенопласт, засохший фломастер, скрежет вилкой по тарелке, сломанный карандаш соприкасающийся с бумагой, и прочие раздражающие психику факторы. А большим плюсом являлось развитие моторики рук Егора, у которого с этим были серьёзные проблемы. Но всё равно, хоть Егору и нравилось играть на нем, он проводил не много времени за синтезатором, он больше предпочитал стучать по кастрюлям и сковородкам.
Каждый вечер мама и папа давали ему пластилин, что тоже имело большое влияние на развитие. Папа каждый вечер делал ему массаж ладошек, это рефлексогенная зона у детей, влияющая на развитие речи ребенка, улучшает рефлекторное развитие, и двигательные функции. Так же массаж кончиков пальцев рук делался каждый вечер, это тоже способствовало развитию речи, координации движения и развитию тактильной чувствительности чудного, маленького непоседы со страшным диагнозом. Обо всех этих полезных свойствах массажа, он вычитал на различных сайтах и форумах.
Пока папа был на работе, мама постоянно гуляла с Егором во дворе, в парке, в сквере, всё это находилось не неподалеку от дома. У них было много знакомых, так как в этом многоквартирном доме Алеся жила с самого детства, подружек было предостаточно, и все вместе они со своими детьми, разница в возрасте которых была не значительная, проводили много времени. Дурачились, играли, забавлялись наблюдая за своими детьми, в общем все были счастливы. Но наступали моменты, когда речь заходила о тех маленьких достижениях ребенка, или о его планах на недалекое и далекое будущее. Тогда у Алеси начинался легкий ступор, неловкость, смущение, но она пыталась всячески это скрыть. Любое напоминание о недуге её прекрасного мальчика вводило в горестные раздумья. В глубине души она знала, что их маленький, миленький мальчик ни когда не будет таким как все, он будет не успевать в школе, будет развиваться на много медленнее своих сверстников, а когда наступит совсем осознанный возраст, то он ментально будет оставаться все тем же ребёнком, с тем же характером, с теми же детскими амбициями и мыслями. Но как Алеся не пыталась себя утешать, надеяться на лучшее, на медицину, на всевышнего, в глубине душе она понимала что это не исправить, вся жизнь будет пребывать примерно в одной стезе. Но больше, в таких откровенных беседах с подружками о перспективах их детей, ее тревожил тот факт, что будет когда она станет совсем старой, когда не сможет позаботиться ни о себе ни о своем дорогом сыне, что будет с ним? Что будет с ним после того как её и папы не станет? В эти моменты ее душу охватывало самое сильное эмоциональное потрясение, ей хотелось реветь, реветь громко, на навзрыд, так что бы весь мир услышал ее переживания, увидел как изнутри рвется её душа, вырывается из тела. Ей хотелось в это моменты разрыдаться и закричать «-замолчите, пожалуйста! Мы не хуже чем вы! мы такие же как и все! У всех есть свои минусы». Но она не могла этого сделать, здравый смысл брал вверх, преобладая над эмоциями. В это моменты она отдалённо слышала подруг и пыталась перевести тему, обратив внимание на несуразные потехи их детей, или могла вспомнить какой-нибудь сериал для обсуждения, любая тема для неё была отвлечением от той, что касалась обсуждения их с подругами детей. Ей просто не чего было сказать, хоть и все знали про заболевание Егора, но она ни хотела ни обсуждения, ни жалости, ни сочувствия, ей просто хотелось жить… Жить той жизнью, которая была им дана, быть в потоке времени, не переключаясь ни на прошлое ни на будущее. Ничего не вернуть, ничего не изменить… Всё должно быть в настоящем, идти так, как было уготовлено судьбой.