В деревне деда Матвея любили и уважали. За силищу! Поговаривали, что по молодости мог Матвей быка завалить, а то и медведя. И хотя свидетелей тому не было, ниоткуда взявшаяся легенда вполне могла быть и правдой.
Ещё уважали деда Матвея за его безотказность и готовность всегда прийти на помощь. Был он рукаст и хозяйственен. В деревне такие мужики на вес золота. Их и так-то немного, а из непьющих только он один и есть. Рано схоронившие своих пьяниц-мужей деревенские вдовушки завидовали тихой забитой бабе Нюре, которой непонятно за какие заслуги достался такой стоящий мужик. Все любили деда Матвея. Все, кроме Доры.
– Здорово, Матрёна, – басовито поприветствовал хозяйку дед Матвей и, не дожидаясь ответа, перешагнул порог.
– Здорово, Матюша, – бабка суетливо отшвырнула спицы и ринулась к табуретке. Оттолкнув внучку, пододвинула табурет гостю.
– Присаживайся, дорогой соседушка. Чаем напою.
– Вот, пришёл, как ты просила. Только некогда мне чаи распивать, давай показывай, что и куда приколотить.
Дед Матвей стянул с головы кепку и зализал ладонью седой пушок. Взмах руки сорвал державшуюся на одной нитке маленькую белую пуговичку на животе. Гость сунул руку в карман чёрных, застиранных до серости брюк и вынул из него пряник. Протянул Доре.
– На, угощайся.
Дора осталась стоять на месте, уставившись на жёлтые пальцы деда Матвея.
– Что стоишь, как истукан? Бери, когда дают, – грубо прикрикнула бабка, но Дору сковало чувство отвращения.
– Бери, говорю, – бабушка больно толкнула.
Толчок сдвинул наконец Дору с места, и она, пролетев вперёд пару шагов, упала на колени, ударившись носом о табурет. Удар был не сильным, но рыдания вырвались из Доры, а над губой повисла тёплая струйка крови.
– Зачем ты так, Матрёна? – посетовал на бабушку дед Матвей и положил тяжёлую ладонь на голову девочки. Дора съёжилась и вжала голову в плечи. – Вот и нос разбила. Неси полотенце.
– Ох, – всплеснула руками Матрёна и закрутилась на месте.
– Да не охай ты, холод нужен.
– Где я в жару холод возьму? – развела руками Матрёна.
– Тряпку окуни в ключевую воду и неси сюда, – дед Матвей провёл рукой по каштановым кудряшкам Доры.
– Вода-то утренняя, уж тёплая поди… – топталась на месте бабушка.
– Беги к колодцу, от вас недалече.
– Ага, ага, – закивала провисшим подбородком Матрёна и, переваливая округлые бока, вышла из хаты.