Акула посмотрела на него пристально, и на мгновение ее решимость ослабла. Она хотела приблизиться к нему, сказать, что тоже это чувствует – привязанность, близость, страх потерять то, чего она никогда не ожидала найти. Но ее инстинкт подсказывал ей отступить, защитить себя и его единственным известным ей способом: отдалением.
В наступившей тишине они слегка отдалились друг от друга, расстояние между ними теперь было больше, чем физическое. Но никто из них не двинулся дальше. Как будто сам океан отказывался отпускать их окончательно, удерживая вместе в хрупкой, болезненной тишине.
Хотя никто из них не говорил, неведомая сила – глубоко укоренившаяся привязанность – определяла каждое их движение.
Акула чувствовала, как ее плавники инстинктивно зудят от желания уплыть, чтобы оставить это место, прежде чем они окажутся слишком близко, слишком опасно для ее чувства независимости. Но даже когда она думала об этом, ее взгляд не мог оторваться от тюленя.
Тюлень, тем временем, изо всех сил пытался сохранять спокойствие. Его тревожный тип привязанности усиливал врожденное стремление удержать, преодолеть растущую дистанцию. Его основной инстинкт поддерживать контакт с ней любой ценой, форма его привязанности, были подавляющими. Мысль о потере ее – существа, которому он доверял и о котором так глубоко заботился, – терзала его сердце.
Но он не позволил ей увидеть глубину своей боли. Когда его слезы исчезли в океане, он выдавил из себя маленькую, дрожащую улыбку, надеясь, что это ее успокоит.
Взгляд акулы смягчился от его искренности. «Я не хочу причинить тебе боль», – снова пробормотала она, ее слова теперь звучали медленнее, как будто каждое из них значило больше, чем обычно. «Я просто… я не такая, как ты. Я не знаю, как оставаться рядом, не чувствуя, что я теряю себя».
Тюлень кивнул, хотя его сердце ныло. Он хотел сказать ей, что она не потеряет себя, что близость – не ловушка, а дар. Но он знал, что слов будет недостаточно, чтобы развеять ее страхи.
И вот он молча плыл рядом с ней, уважая ее потребность в собственном пространстве, втайне желая быть ближе. Его большие, искренние глаза смотрели на нее, наполненные теплом и пониманием, хотя его собственная боль оставалась скрытой в глубине его сердца.
*****
Тюлень дрейфовал рядом с акулой по бесконечной лазури, его сердце было полно вопросов, на которые никто не мог ответить. Он гадал, в своей мягкой тревожной манере, не была ли это его вина. Акула, такая гладкая и сильная, казалась ему таинственным существом, ее холодная отчужденность была как далекие звезды, которыми он часто любовался, находясь на поверхности.