. От всего кругляша осталась только треть, вот ее-то он и должен был разрезать на ломтики по количеству едоков. Дарья разносила глиняные миски с борщом, одну поставила для родителей и Антона, а над другой хозяйничала сама. Она раздавала и хлеб. Антонина в борщ добавляла вместо сметаны понемногу молока, как говорили в семье – забеливала борщ, и из него можно было делать тюрю, что вызывало порой недовольство и даже плач малолеток. В этот раз все обошлось без крика. Корова стала больше давать молока, и можно было его уже прилично добавить в борщ.
Хотя Тихон сам стал крошить ломтик хлеба в свою миску, остальные предпочли съесть его так. За столом раздавались шмыганье носами да негромкие удары деревянных ложек о миски. Старшие ели не спеша, а в детской миске началась битва ложек за оставшийся борщ, прекратившаяся после сурового взгляда таты.
Тут же заговорила Антонина:
– Тебе, Антон, положила на ночь блин: сегодня Марфа блины пекла из темной муки, я у нее одолжила два, один оставила на завтра.
Вдруг раздался хныкающий голос Ильи:
– Я хочу блина!
Горестно вздохнула Антонина:
– Тебе оставила немного молока, а блин будет на завтра.
– Ты с ними меньше нянчись; уже не маленький, пора свиней наниматься пасти. Антон скоро коров пасти будет, тогда и хлеба будет вдосталь, а сейчас как есть, – без раздражения произнес Тихон.
Он вышел из-за стола, перекрестился перед иконой; встали и все остальные. Дарья отправилась готовить постели, а Антонина дала сыну холщовую сумку и перекрестила его.
Антон с отцом вышли во двор.
– Ты смотри, сын, не гони Рыжего да и не держи долго там; только, смотри, путай его, чтобы ноги не натер, – завтра много будет работы, – продолжал напутствовать сына Тихон.
В это время мимо двора проскакали несколько лошадей.
– Не первый раз, тата, в ночное еду. Ну, я поехал. – Он вывел коня за калитку, ловко вскочил на Рыжего и пришпорил.
«Сколько ни говори, а все равно будет погонять и в галоп поскачет», – с грустной улыбкой подумал Тихон о сыне, направляясь в хату.
Множество разных историй связано с пастбищем лошадей в ночное время, в обиходе называемом кратко «ночное». Раньше собиралось в одном месте до двух десятков лошадей, а таких мест на всю Новую Гать было три-четыре, все они были связаны с количеством улиц в деревне и наличием пастбищ. Каждый двор сам старался пасти своего коня в ночном, определяя для такой, казалось бы, несложной работы из мужской части семьи подростка, который мог самостоятельно влезть на лошадь и править ею; реже – парня постарше. Случалось, выезжал и сам хозяин, у которого были только дочери или пастух отъезжал по важным делам. Из пастухов образовывались компании, в них негласно определялись заводаторы, или, как их еще называли, командиры; они и устанавливали очередность осмотров табуна ночью, поддержание костра, обустройство ночлега на случай непогоды. Все пастухи их слушались – мало ли что может случиться: лошадь растреножится и отобьется от табуна, зверь вдруг появится неподалеку. Тогда все помогали друг другу. Да и поспать надо, ведь каждый из них рано утром, возвращаясь на свой двор, включался в определенную работу.