Закончив основные дела, Константин вспомнил о ритуале принесения жертвы Богу, что сопутствовал победе. Август был твёрдо убеждён, что победил благодаря небесному знамению. Он настолько проникся символизмом, что принял весьма спорное решение. Несмотря на приверженность митраизму63, Константин приказал, чтобы малочисленных христиан, в частности, в легионах, оставили в покое. Миланским эдиктом Август закрепил положение назореев64. Теперь каждый мог свободно исповедовать христианство, не скрываясь от властей.
Военачальники думали, что Хризма65 на щитах являлась временным порывом Августа, однако просчитались. Стычки на религиозной почве всё чаще вспыхивали в легионе. Домициан с тяжёлым сердцем вооружился неоднозначным эдиктом Августа и успокоил мятущиеся умы. Отныне за столкновения по религиозным мотивам полагалась казнь. Центурионы в свою очередь особо не разбирались и наказывали всех подряд без права оспаривания или жребия.
Константин ещё не потворствовал христианству открыто, но уже поставил его на одну ступень с исконными верованиями жителей Лациума. Легаты не знали, что к непростому примирению римского язычества с христианской сектой Август шёл долгие годы.
Десять лет назад, в Дрепануме, Константин вместе с ныне покойной Минервиной66 посетил богослужение христиан. Молодой воин ничего не понимал из увиденного и услышанного, однако слова епископа запали в его сердце навсегда.
Спустя несколько лет, во время обучения в Никомедии у Августа Диоклетиана, Константин стал свидетелем гонений христиан, потрясающих воображение. Тогда он усвоил простую истину: ненависть фанатиков не имеет ни краев, ни пределов. Убивали всех, независимо от возраста, рода и племени. Константин решил, что прекращение бессмысленного кровопролития быстрее остановит гражданские распри, нежели соревнования Августов.
После введения нового эдикта беззакония в армии прекратились. Солдаты усвоили повеление Августа, так как уважали императора больше устаревших армейских принципов.
В лагере наступила тишина. Значительная доля воинов разместилась на Марсовом поле, а каструм у стен Рима частично распустили. Два легиона готовили к отправке в Галлию и на северные рубежи, к Виндобоне. Солдаты сидели у костров, набивали животы, прогуливали гимнастику и расслаблялись всеми доступными способами.