И пружину эта выскочка сломала!
Время встало.
Стрелки виснут, как усы.
И не тикают кукушкины часы.
Она жила в дешёвом мире распродаж,
Она копила чеки к акциям в «Магните»,
Давала в долг, когда просил сосед-алкаш,
Общалась вежливо – «спасибо/извините».
Она одна жила – с собачкой и котом,
Она заботилась, любила и жалела,
Хватало пенсии на всех троих с трудом,
И потому она совсем немножко ела.
Ползла улиткой жизнь её из года в год,
Она не помнила ни возраста, ни счастья.
Её любили только двое – пёс и кот,
Любовью преданной и нежной, разной масти.
Цепляет спица нить и в петлю тянет.
Когда же спица от неё отстанет?
И шарф довязан, на носки хватило,
Но спица нить ещё не отпустила
И набирает петли для чего-то —
Такая нудная её работа!
И нить послушно вяжется резинкой,
Наверно, вяжет спица чью-то спинку,
И льнёт, и клеится петля к петле,
И кто-то будет в вязаном тепле.
Уснула спица, спит и нить в клубочке,
И петли ровные, как буквы в строчке.
Не в шутку, а всерьёз вязала спица.
Теперь ей теплый сон, как свитер, снится.
Он строил мышечный каркас
И костный,
Он вырос больше в десять раз,
Стал взрослым,
Любил он громко говорить,
Пел басом,
Гордился мышечным своим
Каркасом.
Но среди выросших костей и мяса,
Внутри окрепшего, как сталь, каркаса,
Он прятал мальчика без мышц и роста —
Так просто.
Лук, огурчики, селёдка,
Собутыльник, матерок —
Льётся с бульком в рюмки водка,
Над столом желтеет смог.
Монологи, диалоги…
– Уважаешь?
– Обижа-а…
Водка сковывает ноги
И срезает без ножа…
Градус носится по жилам,
За столом крепчает мат.
Водка свой пасьянс сложила.
Водка – яд!
Платье устало, поникли серёжки,
Бусы упали на голову кошке,
Зонтик, напившись, затих враскоряку,
Туфли в коробке затеяли драку,
Врал телевизор задумчивой шторе,
Вспыхнула люстра в хроническом споре,
Кресла прижались боками к дивану,
Чайник из кухни сигналил стакану,
Спал холодильник, заныкав котлету,
Кенар протренькал историю эту,
Платье над бедной котлеткой всплакнуло,
Смялось в комочек и в кресле уснуло.
А Космонавт летел, летел к Звезде Экрана!
Звезда погасла, к сожаленью, слишком рано.
Но Космонавт любил её ещё мальчишкой,
Когда Звезда сияла в бликах фотовспышки.
И Космонавт всю жизнь свою хранил ей верность.
Всё испытал: и злость, и ненависть, и ревность,
И от масштаба парсек плач без слёз в подушку,