Когда Ахмет нахмурился, Анжела положила руку ему на плечо и очень вовремя попросила кофе.
– Дорогой, извини… – она его погладила и улыбнулась. – Теряю концентрацию. Срочно нужен кофе.
Анжела кивнула секретарю, все за эти пару секунд успели немножко выдохнуть. Анжела снова обратилась к Наталье:
– Простите, я вас перебила… С утра работаем, а скоро уже обед. Это, знаете ли, не шутки! Для вас и для Ахмета – это нормальный рабочий режим, а я вот с вами, с бизнесменами, не годна соревноваться. Для обычной женщины – это каторга! Спинка уже болит, все ноет… Не представляю, как вы свой график выдерживаете!
Переговоры в офисе у Натальи начались с восьми утра. Ахмет специально прилетел из беззаботной Анталии, где они с Анжелой уплыли на яхточке так далеко, что чуть не опоздали на самолет. И все же он успел, он прилетел, чтобы отторговать свою скидку, отсрочку, обсудить параметры заказа, график поставок… И каждый вопрос они обговаривали так тщательно, как будто за столом сидели не турок и русская, а два старых дотошных еврея. Анжела, которая все это переводила, действительно была утомлена.
– Простите, на чем мы остановились? – она вернулась к договору.
– Условия оплаты… – напомнила Наталья.
– Да, да… У вас всего одно условие… – Анжела улыбнулась Ахмету, как мамочка капризному сыночку. – Ахмет, дорогой, ты смотри, как чудесно!.. У них всего одно условие!
– Всего одно условие! – усмехнулся турок.
Ахмет понимал, о чем Наталья его просит. Он должен подписать гарантийное письмо для банка. Наталья поставляет ему бесплатный металл целый год, первая партия на два миллиона евро должна прийти к нему прямо сейчас. Один миллион он уже ей должен, а платить начнет только через год. И за эту отсрочку он должен оставить в залог свою фабрику. Только и всего. Вот что для этой женщины простая формальность.
Глаза его потемнели, пропал его фирменный сладкий и немного рассеянный взгляд, усилие воли, с которым он подавил свой гнев, проступило на лице приподнятыми бровями. Обычно, когда он гневался, его лоб пересекала глубокая кривая морщина, похожая на молнию, морщина гнева. Но недавно Ахмет наколол себе ботокс, и теперь его лоб оставался ровным, только брови меняли положение, отчего он выглядел слегка мультяшным персонажем.
Ахмет нервничал, хотя ничего особенного от него не просили. Гарантийное соглашение – и правда, формальность, это всего лишь бумажка. Таких бумажек у Натальи полно, стандартная процедура, которую используют поставщики, когда работают с отсрочкой и по-крупному. Все подписывают, все ставят в залог свое производство, но все и расплачиваются, бизнес еще никто из ее клиентов не терял. С чего вдруг господин Ахмет все принимает так близко к сердцу? Да, он серьезный человек, ему неприятна мысль, даже мысль, что он может потерять свою фабрику. И все же дело не в этом. Риск есть всегда, в любом бизнесе есть риск, турок умеет рисковать и деньги терять он тоже умеет. Его бесит другое. Наталья тут главная, он должен согласиться на ее условие, а не наоборот. Мужчины раздражаются, если им приходится уступать. А этот турок, самоуверенный и напористый, давно ей уступил, и теперь просто тянет резину, никак не может признать, что главная за этим столом – она.