Я прикусила губу, не выказывая своего разочарования. А когда Давид отпустил меня, я рухнула на колени без сил. Между бедрами было очень влажно.
– Когда придешь в себя, приготовь ответ на каждый мой вопрос. Поняла?
Я незаметно вытерла мокрые щеки. Я плакала, извиваясь в его объятиях… Вот, как сильно это тело привыкло к своему жестокому первому мужчине.
Ненавижу.
Это была ежесекундная прихоть. Утирая слезы, я пообещала себе, что этого больше не повторится.
В конце концов, Давид не единственный мужчина на Земле. У меня будет другой… Он полюбит меня и на нем не будет клейма убийцы моих родителей.
Я подняла глаза. Давид закурил и небрежно глянул на меня сверху вниз. Удерживая сигарету между плотно сведенных губ, он застегнул ширинку и натянул ремень на бедра.
– Вставай, моя. Будет еще любовь, – сказал Давид, поднимая меня с пола.
Сердце билось гулко.
Давид расстегнул с меня наручники и даже помог переодеться в сухую одежду – это была бежевая рубаха и такие же хлопковые штаны. Белье было не предусмотрено.
Когда Давид переодел мое ослабевшее тело, в номер вошли двое в черной форме. Один из них остался стоять на входе, а другой встал охранять дверь, которую я здесь не заметила.
– За той дверью моя комната. Ты не можешь туда входить. Поняла, Жасмин?
Давид говорил со мной как с маленькой девочкой. Я заторможенно кивнула, обнимая себя за плечи – низ живота все еще неприятно изнывал.
Я поняла, что охраняли здесь не столько меня, сколько Давида от меня. Ужас был в том, что все это время эти двое находились за стеной и слышали, как его хозяин трахал меня.
– Ты предала меня, Жасмин. Я такое не прощаю. Вспомни об этом завтра, когда придет время.
Давид не угрожал.
Он констатировал факт.
Под тремя парами взглядов я легла в свою постель и накрылась одеялом. Внутри все пекло – от неудовлетворенности и страха перед неясным будущим.
– Завтра утром с тобой будут говорить по-другому.
Давид ушел к себе, оставив меня под конвоем.
А я вдруг поняла, что сегодня была только прелюдия. Поистине несладко мне придется завтра.