– Кроме меня? Говоришь так, будто я успел тебя обидеть.
Я хотела отвести взгляд.
Только он не позволил. Он шуток не любил, а я посмела… пошутить.
– А какое имя тебе больше нравится? – опаляю жаром.
– Я тебя и без имени сожрать готов, – облизывается без утайки.
– Мое имя Жасмин. Жасмин.
– Кайфовая… – в его глазах зажегся неистовый огонь.
Глаза в глаза.
От его голода мне хочется сбежать, но я не показываю страх. Страх – это красная тряпка для него. Старт к действиям.
– Красивая, красивая девочка, – вторил он безумно и трогал мое тело.
– Красивая, – покорно склонила голову.
Его дыхание сбилось. Потяжелело. Как и взгляд, полный голода. От его бездны в глазах мне мерещится, будто он уже поимел меня. Пряжка ремня больно уперлась в мой живот. И еще кое-что – налившееся, тяжелое.
Моя покорность его возбудила. Голодный тигр ждал женщину на одну ночь, а досталась девочка – выращенная специально для него.
А еще эта девочка ненавидела его. И всем обещала отомстить.
Поэтому она здесь. Поэтому обнаженная.
Поэтому сегодня она будет принимать ласки от своего убийцы.
– Вставай на колени.
Хриплый приказ.
И взгляд, который обещает: «Ты пожалеешь, если ослушаешься меня».
– Сначала развяжи меня, – я вздернула подбородок.
И взмолилась всем богам, чтобы – развязал.
– Хочешь, чтобы я развязал тебя?
Он усмехнулся, мол я наивная. А я такой никогда не была. Я другая, и он таких ни разу не встречал.
На его счастье.
– Так будет даже лучше, – прошелестел он губами.
И принялся сдирать с меня веревки. Сильные руки неоднократно задевали мое тело, обтянутое тугим и чересчур облегающим бельем. Его грубые прикосновения порождали болезненные воспоминания.
Прошли годы. Давид Басманов меня не помнит.
«Оденься красиво, затми его глаза тряпками и своей покорностью, и он тебя не вспомнит».
Он так сказал. Мой спаситель. Тот, благодаря кому я здесь.
Когда мой палач стянул с меня последнюю веревку, я испугалась саму себя. И крепче вжалась в стену, впиваясь глазами в пистолет на его поясе. Он манил и притягивал. Я любила держать этот металл в своих руках. Басманов еще не знает, как хорошо я стреляю. Как я опасна для него.
Стало жарко. Я задышала чаще и подняла взгляд.
Мое состояние убийца воспринял как попытку к бегству. Он недобро прищурился, и оскал появился на его полных губах. Но я знала, какими тонкими могут быть эти губы, когда он зол.