– Представил, действительно – едет.
– Вы стоите неподалеку и смотрите на него. Какой у вас возникает при этом вопрос?
– Извольте: «Где бы двадцатку до получки достать?»
– Нет, я имею в виду: по поводу трактора.
– Ах, трактора… Ну… Ну, скажем, какого он цвета?
– Да нет же! Цвет вы и так видите. У вас возникает вопрос: а что это за трактор? Чем он тут занимается? Зачем? Понимаете – зачем?! Почему?!!
– Это только у вас такие идиотские вопросы могут возникнуть при виде трактора. А я думаю о том, у кого бы деньжат до получки занять.
– Э-эх, да что с вами разговаривать! Вы же деревянный. Вас же не прошибить ничем!
– Хм!.. – (очень самодовольно). – Хм! Хм!! Хм!!!
– Аа, провалитесь вы все! Горите вы все синим пламенем! Мне-то что? И почему я должен вечно решать чьи-то проблемы? Мне что, в этой жизни больше всех надо, что ли? К черту! К чертовой бабушке! К чертовому дедушке!..
– Тихо… – (испуганно). – Тихо! Тс-с!..
– Что? – (озадаченно).
– Вы слышите? Слышите?!
– Ни фига я не слышу.
– Не может быть. Там, вверху. Шипение…
– Ах, шипение… Это кометы.
– Кометы?
– Да, именно кометы. Доигрались. Я же вас предупреждал.
– Кометы… Так скоро?..
…и как обычно было чертовски холодно. Вили забежал в подъезд, а Ныш и Тюка остались снаружи, как бы на стреме. «Ладно хоть сюда замок не врезали, – думал он, с чувством невероятного облегчения застегивая ширинку, – поссать человеку и то негде. А здесь ничего. На ночь можно будет сюда забуриться. Стекла на окнах целы, и батарея вроде бы греет. Все лучше, чем по подвалам околачиваться».
Когда он вышел обратно на улицу, Ныш уже куда-то исчез. Тюка стоял один и от нечего делать ковырял в носу острой сосновой щепкой. Отвесив ему затрещину, Вили вырвал щепку и, зашвырнув ее далеко в сугроб, потащил Тюку со двора. Тюка не сопротивлялся. По всей видимости, ему было абсолютно все равно, что происходит. Возможно, он даже не понимал, что все происходящее происходит именно с ним, Тюкой.
Миновав подворотню и выскочив на мостовую, Вили опустил его в канализационный люк, принял оттуда бутылку чего-то мутного, запечатанного сургучом, и, вернувшись на тротуар, медленно побрел в сторону гастронома. Тюку было немного жаль. За те несколько часов, что они провели вместе, Вили даже успел привязаться к нему. Хороший парнишка. Молчаливый и, что самое главное, совершенно бесхитростный. Нет, надо было просить за него больше. Продешевил. Ох, продешевил!