Лайт добродушно засмеялся. Почувствовав в этом смехе вопрос, Вили поспешил пояснить свою мысль:
– Как кометы, движутся они по замкнутой траектории, тщетно силясь вырваться за пределы своего обыденного восприятия, и каждый раз, снова и снова, возвращаются обратно, удерживаемые невидимыми, но от этого не менее реальными силами своих страстей, желаний, бессознательных импульсов…
– Везде должен быть свой особенный центр, вокруг которого все и вертится, – хитро прищурившись, заметил Лайт.
– Везде, – согласился Вили, – если только ты сам не являешься этим центром.
– Центр Восприятия! – Лайт рассмеялся. – Звучит припохабненько. Все зависит от того, с какой точки зрения на это взглянуть. Очень может статься, что именно Земля является центром Вселенной, а всё, что не в нас, лишь плод нашего воображения.
Вили поморщился.
– Кометы, – твердо повторил он. – Люди – это кометы. А Центр Восприятия – величина сугубо индивидуальная, и никакого отношения к объективной реальности она не имеет. Разве что самое отдаленное.
Лайт промолчал. Он был доволен. Он был очень доволен!
Мимо скамейки, на которой они сидели, прошла женщина. Прошла, остановилась неподалеку и взглянула на часы. По всей видимости, здесь у нее с кем-то было назначено свидание, но двор был совершенно пуст. Несколько минут она нервно ходила взад-вперед, затем развернулась и медленно побрела прочь. Вили даже показалось, что он заметил слезы на ее щеках. Женщина свернула за угол и пропала из вида.
Снова стало пусто, но ненадолго. Из соседней подворотни вывернула шумная ватага и, описав по двору довольно замысловатую петлю, пристроилась под полуобрушившимся навесом у наглухо заколоченной боковой двери гастронома. Распив принесенную с собой бутылку, компания рассыпалась и исчезла, оставив после себя только пустую посудину и смятый пластиковый стаканчик. Минут через десять к подъезду подкатил милицейский фургон.
– Эй! – заорали из окна сверху. – Какого черта?! В соседний двор, в соседний!..
Хлопнула форточка. Зарычав, машина медленно поползла по дорожке, очевидно намереваясь обогнуть дом, чтобы попасть в соседний дворик.
– Поразительно, – задумчиво произнес Лайт, – как много здесь переплетено миров!
Вили и сам не раз замечал эту странность. Взять, к примеру, вот эту улицу. На первый взгляд ничего особенного, улица как улица. Но это только на первый взгляд. Стоит присмотреться внимательно, и тогда начнешь замечать, как… Грязный и унылый мир бродяг прекрасно сосуществует здесь бок о бок с миром уличных торговцев или сверкающим миром «новых русских». Разочарование, боль, предательство могут невероятнейшим образом накладываться на радость, веселье или восторженное чувство первой любви. А мир глазами ребенка. А мир человека, открывшего для себя прелесть алкогольного опьянения, а мир профессионального киллера… И все это – одна и та же улица, одни и те же предметы, одно и то же пространство в одном и том же временно́м измерении!..