, дрейфующего под опавшей парусиной в полный штиль, то возящегося с золотыми рыбками, как мальчишка».
Генерал сэр Ян Гамильтон был, пожалуй, самым викторианским из друзей Черчилля. Этот увешанный орденами солдат своими глазами видел очень и очень многое: от Индии и англо-бурских войн до сражения при Галлиполи уже в век, когда война стала более индустриальной. Худой, с шотландским носом и делающими его похожим на терьера бровями, в 1900 году Гамильтон впервые увидел свое имя на тысячах газетных прилавков, когда Черчилль, в те времена военный корреспондент, опубликовал репортаж о кампании в Африке под названием «Марш Яна Гамильтона».
Гамильтон был в восторге от дружбы с Черчиллем. Началась эта история со времен, которые воспринимались им как золотой свет, изливавшийся с высот империи, когда перед ним, солдатом, распростерся весь огромный мир.
«В 1897 году Уинстон получил отпуск из своего 4-го Гусарского полка и сумел примкнуть к 35-му Сикхскому полку, участвовавшему в Малакандской кампании, в боях с горными племенами на северо-западной границе. Он показал себя в них очень хорошо», – писал Гамильтон в стиле, сегодня сильно напоминающем захватывающие приключенческие рассказы из викторианских журналов для мальчиков. Надо признать, этот стиль довольно умело смягчает жестокую реальность.
Во время Малакандской кампании британский гарнизон был взят в осаду в районе нынешнего Пакистана. Эта территория находилась тогда на произвольной границе между Индией, колонизированной Британией, и Афганистаном. Она должна была стать барьером от хищнических набегов русских. Все это привело к серьезному росту напряжения с местными пуштунами. Когда британские лагеря вдоль реки Малакандского перевала подверглись атаке, туда вызвали подкрепление. В одном из отрядов был молодой Черчилль.
Окруженные крутыми горами местные долины эхом отражали какофонию насильственной смерти. Тому конфликту суждено было потрясти всю северо-западную границу, особенно район Хайберского перевала. Однако в изложении Гамильтона, писавшего в стиле почтенных джентльменов, мирно беседующих за сигарой и бокалом портвейна в клубе на Пэлл-Мэлл[16], это выглядело бодрящим приключением.
«К тому времени, когда я получил командование бригадой в долине реки Бара в районе Тиры, – продолжал Гамильтон, – уже завершилась знаменитая акция на Даргайских высотах, в которой так отличились люди капитана Гордона, и мы приняли участие в том, что вежливо называли эвакуацией, но что на самом деле было “отступлением” наихудшего толка… Показательно, что Уинстон решил попробовать свои силы в этом самом опасном, неприятном и неблагодарном задании из всех на войне… Правда, ну просто курам на смех».