Глядишь, к обеду у него уже и монетка лишняя, и закуска. И опять гуляет…
Бывало, соберутся мужики, да отметелят его, как следует. Один раз лошадь пропала. Как всегда, подумали на Петра, да поддали ему хорошенько. Оказалось, не причём он вовсе. Частенько побитым ходил, но зла ни на кого не держал, потому и к нему народ относился со снисхождением. «А, Петро… Да ну его!» – лишь махали рукой. Ругались, но прощали…
Пётр же – слова плохого никому не скажет, прямо зла не сделает… Разве что в огород залезть… Какой-то беззлобный он был, беззащитный даже: набедокурит, а потом – ходит, голову понурив, да с виной на лице… Ходит, глаза прячет: чует ⎯ виноват. И заглаживает: то на огороде у кого работает, то калитку чинит кому, али сарайку… Когда ⎯ заставят, когда обратятся за помощью, а когда и сам напросится.
Правда, делал всё – абы как. Давать ему стоящую работу, всё равно, что ребёнку поручить важное дело… Так и Пётр: либо не доделает, либо сделает так, что неделю простоит его творение, да и развалится. Но – без злого умысла… Просто так получалось у него всё; вроде и желал, как лучше, и даже верил искренне, что делает добротнее иных мастеровитых в деревне.
А вот что-нибудь нехитрое завсегда с радостью делал и частенько сам помощь предлагал. Бывало, сидит у дороги да ждёт, кому помочь. Несёт какая-нибудь старушка ношу тяжёлую, он и возьмётся подсобить… Навалит на себя мешки, сумы, корзины… Тащит, пыхтит, а сам довольный… Разговаривает о том о сём… Всегда – весёлый, доброжелательный… Никогда не унывал. Грех на такого обижаться.
А просить чего взамен стеснялся всегда: коли сами дадут – хорошо, а нет – и ладно… Развернётся и идёт обратно. «Эй, Петро, погоди! – часто кричали ему вслед, – иди, я тебе что-то дам…» То еды, а то и денежку подадут.
А когда ему есть нечего, или на хмельное денег нет, он возьмёт да и залезет к кому-нибудь в сарай или огород.
Бабка Клушка больше всех от него страдала. Как-то залез к ней в сарай, все яйца с насестов собрал, да на рынок понёс. Там его уж многие знали, потому хитрюга старался приезжим побыстренькому за полцены продать или поменять на что. Старуха кинется, а яиц и нет. «Ах ты ж!.. Опять Пётр! Вот ведь бестия окаянная!»
Первым делом – к нему. Пригрозила Клушка, что старосте пожалуется: «Он на тебя управу-то быстренько найдёт!» Так тот сразу: «Давай-ка тебе, баба Клуша, что-нибудь починю: вон у тебя оградка сломана, да ставня висит набекрень… Мужика-то нету – исправить некому». Сделает всё – отработает, одним словом… и туда же.