Покорно отказываясь от собственных желаний, фанатично дорожа с трудом созданной и оберегаемой ею семьёй, она смирилась с неудачами, нелюбимой работой и маетой будней. Живя из года в год интересами и целями домочадцев, подчиняя собственную жизнь их правилам, исполняя их желания, растворяясь в заботах о них, она совсем разучилась мечтать, успокаивая себя, что «жизнь состоялась», ведь у неё «всё как у всех» – дом, муж, дети. Всё как у всех, и одиночество тоже.
Слушая тренинги, читая статьи и книги по развитию личности, она пыталась купировать неудовлетворённость собственной жизнью и пустоту внутри себя, заполняя каждый день «важными» делами, ставя ложные цели.
Это не наполняло её счастьем и покоем. Она понимала, что упускает что-то очень важное. Упорно испытывая себя на виражах судьбы, думала, что движется вперёд, но это был всего лишь бег по кругу. Неся гордый статус «лучшей в мире жены», самоотверженно воспитывая сыновей, терпеливо занимаясь переездами и ремонтами квартир, осваивая новые профессии в поиске реализации себя, она искала средство от мучительного одиночества, засевшего занозой глубоко под сердцем. Находя время на всех и на всё, она стабильно забывала о себе.
Жертвуя временем, отведённым на свой земной путь, она трепетно охраняла покой мужа от «суеты». Он же смотрел на её «искания» снисходительно, принимая как должное уют в доме и созданный для него комфорт. Её готовность к компромиссам и бесконечное терпение обесценивались им, оставаясь не замеченными.
Она не докучала просьбами, истериками, ультиматумами, требованиями, каждодневным нытьём, не обременяла мужа такими «мелочами», как быт. Её автономность и привычная самодостаточность служили ему гарантом спокойствия. Все проблемы и неурядицы решала сама, рассчитывая только на себя.
Он не спешил принять участие в повседневных заботах, бравируя коронной фразой: «Вдруг завтра война, а я устал?» Первые годы совместной жизни она воспринимала это как шутку, потом как аргумент бездействия. А спустя много лет смирилась с ультиматумом его природной лени. Её безграничное терпение годами позволяло ему забывать о своих обязанностях. А умилительное признание: «Ты лучшая в мире жена!» – окрыляло эйфорией исключительности не избалованную похвалой Лену.
– Таких, как ты, больше нет! – льстиво восхищался он.