… От выпитого спиртного мутило в голове. Губы затвердели. Руки никак не хотели слушаться. Периодически приходилось закрывать глаза, чтобы поймать собственное сознание. Скорбное лицо друга напротив говорило о сочувствии.
– Алекс, держись. Твоя мама была очень доброй женщиной. За всю свою жизнь она стольким людям помогла. Врач с большой буквы. Никогда не отказывала. Будь то день, будь то ночь. Всегда готовая прийти на помощь. А помнишь, как у меня прихватило живот на соревнованиях по бегу? Если бы не твоя мама с аптечкой, я бы в тот день выиграл другую эстафету – по бегу в туалет.
Оба друга тихо засмеялись.
– Держись! Время, наверное, лечит. Ты же знаешь, я свою маму не знал. Жива она или мертва? До сих пор никаких вестей. Остались в памяти лишь ее желтый плащ, суетливые руки, сующие мне конфеты напоследок, и то, как я захлебывался от слез и криков не бросать меня. Не помогло…
– Друг, я тебе сочувствую. Прости, я не знаю, что нужно говорить в такой ситуации.
– Все нормально! Уже почти не болит. Не бери в голову. Черт с ней! Бог ей судья. Зато твоя мама всегда была так добра ко мне. Прибегаешь к тебе в гости, а она обязательно вкусно накормит. А ее булочки с джемом! Никогда в жизни не забуду ее булочки с джемом!
Алекс прикрыл глаза. К концу этого дня, как будто нацелившегося выжать у него все физические и моральные силы, хотелось только одного – лечь и закрыть глаза. Уснуть и не думать, что будет дальше. Поэтому он, с трудом разлепляя губы, обратился к своему старому другу, который сидел, уставившись на свою кружку с пивом:
– Эрик, прости, друг, нечего сказать. Тяжело на душе.
– Понимаю. Поспать тебе надо. Давай ко мне. Семья у нас, конечно, большая, но место для тебя всегда найдется.
– Спасибо, дружище, но лучше я к себе. Хочу побыть один.
Оба друга встали. Не с первого раза неуклюже натянули куртки, задевая то стену, то столик. Направились к выходу.
А жизнь вокруг продолжала кипеть. Все столики были заняты. Влюбленные парочки в укромных уголках, яркие подружки, мило смеющиеся и болтающие о своем, о девичьем, уставшие коллеги, решившие отдохнуть после трудового дня, остались напоминанием в памяти о том, что жизнь, что бы ни происходило, имеет свойство продолжаться.
Глава 2
Осознание действительности приходило долго. Во рту все пересохло, отдавало отвратительным чувством горечи, пить хотелось неимоверно. Голова трещала. Каждое движение глазами, в попытке их открыть, доставляло невыносимую боль. «Почему я так напился? Что за черт!» – мысли никак не хотели упорядочиваться.