За время пути никто ни разу не обмолвился словом. Я не привык так много ходить. Суставы ломило и выкручивало от трёхчасовой бродилки по сырым подземельям. В горле стоял гадкий ком, ноги промокли, ступни с каждым шагом тяжелели и отказывались слушаться. Казалось, ещё немного, и я крикну в спину этим двум:
– Эй, угрюмые кретины! Я остаюсь умирать. Идите к чёрту с вашим вонючим забором и гнилой философией жизни!
Но что-то меня останавливало проскандировать этот протестный лозунг. Я матерился про себя по-чёрному и брёл вслед за спасителями, словно бездомная собака, надеющаяся на чудо. Спустя примерно полчаса мы подошли к чёрной громадной двери, метров шесть-семь в высоту, и остановились. Ева обернулась и спросила:
– Ты как?
– Возможно, было бы лучше, если бы я умер до того, как снёс ноги в кровь.
– Успеешь. Оттуда мало кто живым возвращается.
– Умеете поддержать в трудную минуту! Получается, нет никаких шансов, просто отсроченная смерть?
– Давай к делу!
Ева задумалась и, попросив Вадима оставить нас наедине, заговорила:
– Тебе нельзя в наш мир сразу. Ты заражён своей неотразимостью и другими тяжёлыми вирусами, которые сможет вылечить только чистилище. Нужна большая кружка Эсмарха, чтобы всё то дерьмо, которое ты преумножаешь, покинуло душу.
– Душу? Это что такое вообще?
Мой рот расплылся в кривой ухмылке, захотелось сплюнуть на пол от этого слова. Ева, нисколько не смутившись, продолжила:
– Встреча с самим собой принадлежит к самым неприятным. Не знаю, насколько тебя хватит, но вдруг дело выгорит, рискнём. – Ева подошла к двери и набрала незапоминающуюся комбинацию цифр. Через несколько секунд та с грохотом распахнулась настежь. Я посмотрел Еве в глаза и увидел в них жгучий интерес, перемешанный с тревогой и страхом. Мне стало не по себе.
– Никита, дальше – один. Это твой путь, нам туда нельзя.
– Хорошо, Ева, я понял, спасибо.
– Удачи.
Я шагнул вперёд и сразу полетел вниз с бешеной скоростью. Я подумал, что наконец-то сейчас сдохну. Внутри была пустота, и только в груди слабо стало пульсировать что-то, не знакомое мне ранее. История Никиты Соколова подходила к концу. Я пролетел недопустимое расстояние, чтобы остаться целым и невредимым. Разбиться вдребезги в самом расцвете лет, имея всё и даже больше, – это уму непостижимо. У меня было столько планов и проектов по завоеванию этого мира, а теперь я лечу вниз, в ожидании, когда наконец-то всё закончится. Они меня обманули. Просто выкинули в «мусорку», чтобы не заморачиваться. Сколько таких же, как я, идиотов, расколотых на части, там лежат? Вскоре я больно ударился о толщу воды и, погрузившись в глубину, потерял сознание.