Ещё был день, но я знала, что такие мероприятия начинаются очень рано. На эти подпольные вечеринки, которые на самом деле были замаскированными тотализаторами, люди начинают стекаться с самого утра, чтобы посидеть, поговорить, выпить, как следует повеселиться, и только потом, когда воздух пропитается азартом и алкоголем, происходит сам заезд. Выйдя из дома, я оглядела улицу, вдыхая полной грудью ещё не отравленный выхлопными газами воздух. Днём она и дом не были такими мрачными и давящими, как ночью, когда каждый тёмный угол казался таящим угрозу. На улице даже играли ребятишки, их звонкий смех эхом разносился по узким проулкам. Конечно, это был самый бедный район на окраине, пыльный и неказистый, и контингент здесь был точно такой же – люди с тяжёлыми взглядами и судьбами. Но, посмотрев на детей, я увидела, что они достаточно счастливы в своей незатейливой игре, и, возможно, их родители не так часто пьют и бьют своих детей. По крайней мере, я на это очень надеялась, чувствуя укол какой-то невыносимой жалости и тоски.
Зайдя за дом, где царил полумрак и пахло сыростью, я достала из-под старого, обтрёпанного брезента своего железного коня, который ждал меня, словно верный друг. С радостью, едва ли не трепетом, я повернула ключ в замке зажигания, и мой мотоцикл, мой единственный настоящий компаньон, откликнулся знакомым, родным гремлением, словно просыпающийся хищник. А потом, как настоящий лев, зарычал, выпуская из выхлопной трубы клуб сизого дыма. Этот звук был лучшей музыкой для моих ушей, самой прекрасной симфонией, заглушающей все тревожные мысли. Тут же его оседлав, почувствовав под собой мощь металла и рёв двигателя, я нажала на газ и полееетееела, оставляя за спиной пыль и нищету.
Я проезжала бедные районы, где дома громоздились друг на друге, и люди бросали на меня любопытные, иногда завистливые взгляды. Постепенно, словно нить, ведущая из лабиринта, я приближалась к центру города, где здания становились выше, а машины дороже. Я была в шлеме, но ветер всё равно бил меня в лицо, обдувая кожу, и это было приятно, очищающе, словно он уносил с собой весь страх и сомнения. Конечно, без куртки было холодно и неприятно, прохладный воздух проникал под тонкую водолазку, но я надеялась, что смогу решить эту проблему у друга, или что кто-то даст мне что-то взаймы. Когда я была за рулём своего мотоцикла, я как будто бы с ним сливалась, становилась одним целым, моё тело и его стальной корпус пульсировали в унисон. В этот момент мир сужался до трассы передо мной, до рёва мотора и биения моего собственного сердца. Существовали только мы вдвоём: я и мой железный конь. И мне больше никто не нужен был. Это чувство абсолютного контроля, полной свободы и неразрывной связи не сравнить ни с одним другим. На данный период своей жизни мне казалось, что это лучше любви или секса, лучше любых человеческих отношений, ведь мой железный конь никогда меня не бросит и не предаст, не осудит и не отвергнет, или просто не откажет тебе в том, чтобы прокатить тебя сквозь ночь, навстречу ветру. Постепенно один пейзаж сменился другой окраинной, более ухоженной, но всё ещё несущей отпечаток городского пригорода, и наконец-то, после долгой, но такой необходимой поездки, я оказалась на месте.