– Как ты? Рассказывай, – в конце она как будто выдохнула, выплюнув изо рта слова, которые она носила там весь день, ожидая звонка. Звонила, как правило, я. Мы договорились об этом во время одного из первых наших разговоров, когда она была ещё маленькой девочкой. Кира выросла и превратилась в самостоятельную женщину, умную и красивую, но моя прерогатива звонить первой как одна из немногих наших семейных традиций осталась. Так и живём.
– Привет, моя хорошая! Рада тебя слышать, как всегда! У меня всё замечательно. Посмотрела тут фильм «Душа». Вы ведь его тоже с отцом смотрели? – я решила начать разговор с чего-то хорошего и весёлого. – Мне о-о-о-очень понравилось! Он такой важный, такой глубокий – о том, что необязательно быть первой скрипкой, нужно учиться получать удовольствие от простых вещей и наполнять свою жизнь счастьем. В общем, я джазую.
Кира посмеялась над моей ремаркой.
– А ты заметила, что этот фильм не прогоняли через программу проверки цензуры? Он такой тёплый, мерцает всеми цветами радуги, фонтанирует приятными эмоциями с капелькой грустинки. Чувствуешь музыку прямо на кончиках пальцев. Видимо, старый фильм ещё до времён…
– Да-да, мам, я дописала пост про тебя, – дочка ловко перевела тему. И правильно: что-то я забылась, что наш выделенный канал связи может быть прослушан. Ещё прогонят потом фильм через все фильтры и перевыпустят «пустышку». «Пустышкой» я называла фильмы со времён появления Правления и программы проверки на цензуру. Правда, сначала проверяли только то, что создаём мы, зеркала, и в основном это были тексты. А потом уже стали проверять всё подряд. Лишь бы снять дополнительное напряжение. Подавалось всё это под очень вкусным соусом. «Мы хотим вам помочь». «Мы хотим уберечь вас от лишних эмоций, которые в вашем положении не желательны». «Мы делаем вашу жизнь лучше». Раньше казалось, что у нас положение. Пытались вылечить. Обследовали. Давали психотропные препараты. Пробовали народные средства и даже пытались заговорить, подкладывая пучки душистой травы под подушку. Закрывали в больницах, изолируя от общества. Им казалось, что это пройдёт. Как будто это вирус какой-то или сезонная простуда. Как будто если прикрыть проблему газеткой, то её вроде как не будет видно. Но когда стало понятно, что наше ПОЛОЖЕНИЕ (они всегда выделяли эти слово и в текстах крупным шрифтом, и по телевизору особой интонацией) не изменится, начали придумывать правила, инструкции. По тому, как они говорили «ПОЛОЖЕНИЕ», я чувствовала, что они боялись нас, пытались изолировать, внести смуту в наши и без того обеспокоенные ряды. Они все. Хорошо, что мои мысли они не могут контролировать глупыми правилами и инструкциями. Хорошо, что мои мысли – только мои мысли.