Алхимики были реформаторами своего времени, вынужденными, конечно, действовать втайне, но тем не менее оказывавшими влияние на общество. Они жили по большей части в эпоху, когда открытое выражение их мнений привело бы их к столкновению с суевериями того времени и, таким образом, обрекло бы на костер, – где, действительно, многие из них и погибли, не будучи достаточно осторожными в своих выражениях.
Они были людьми религиозными в то время, когда дух религии был погребен под формами и церемониями, и когда священство вооружилось светской властью, чтобы подавить всякое инакомыслие и всякую свободу – интеллектуальную, гражданскую, нравственную и религиозную.
Именно в этот глубочайший мрак, казалось, пролился свет с небес, о котором для посвященных повествовалось в книгах как об Эликсире Жизни, Воде Жизни, Универсальном Лекарстве и Философском Камне.
Тома, в которых была запечатлена эта мысль эпохи, были написаны в символической форме, чтобы скрыть предмет от толпы, неспособной извлечь из него пользу, и чтобы оградить авторов от преследований. Ныне они в значительной степени забыты, и, поскольку повод к их созданию миновал, их никогда не возродят и не станут изучать ради них самих; но они существуют для нас и для будущих времен как удивительные свидетельства, в которых можно найти обильные доказательства того, что «в то время были на земле исполины», хотя они и не были заметны в миру, живя в уединении и внимая «веянию тихого ветра», в чем и заключался главный их, столь нашумевший, секрет.
При чтении их трудов, со знанием исторического положения авторов, живо вспоминается вопрос сэра Томаса Брауна. Кто знает, говорит он, не были ли забыты люди лучшие, чем те, что занесены в книгу времен, но которые, тем не менее, могут быть записаны в книге Божией?
Я изучил множество алхимических трудов, в том возрасте и при тех обстоятельствах, когда воображение, если оно когда-либо и обманывало меня, уже «сбросило свое оперение», и я чувствую себя вполне способным, как и, несомненно, готовым, видеть вещи такими, какие они есть. Поэтому, после долгих изысканий и размышлений, я утверждаю, что труды подлинных алхимиков, за исключением сочинений невежественных подражателей и злонамеренных самозванцев, по своей сути религиозны, и что лучшее внешнее подспорье для их толкования можно найти в изучении Священного Писания, и главным образом Нового Завета, – при этом ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не следует упускать из виду тот «свет, что был до света».