Параллели, или Путешествие со вкусом мангового ласси - страница 2

Шрифт
Интервал


Аромат… Тот самый, едва уловимый с ноткой сандала. Ровно такой заставил его несколько лет назад обернуться вслед незнакомке. Он запомнил его на всю жизнь. И вот снова… Кто она?



Обернувшись, он увидел девушку, которая, словно героиня Маршака из стихотворения «Багаж», прошла мимо него, неся в руках сумку с ноутбуком, камерой и ещё чем-то непонятно объёмным.

«И это всё ручная кладь?» – улыбнулся он своим мыслям. Аромат её духов, смешавшись с запахом кофе и пластика аэропорта, приятно дополнил его ожидание вылета.

Кресло в салоне самолёта рядом с ним было ещё свободно. Пассажиры с завидным упорством запихивали свои куртки и багаж на полки, и он, коротая время, погрузился в «увлекательное» чтение инструкции авиакомпании по безопасности. Шедевр скуки в картинках.

– Добрый вечер! – Это была она, та самая незнакомка из «Багажа». Так вышло, что она оказалась его попутчицей и расположилась на соседнем кресле на время полёта.

Что произойдёт дальше, не знал никто. Да и надо ли знать, что будет заранее?

За окном иллюминатора сгустилась ночь, когда бортпроводники начали раздавать еду. Ужин – резиновая курица с рисом – исчез за пять минут. Наскоро перекусив, он уткнулся в монитор с каким-то голливудским хламом, но краем глаза заметил: девушка выбрала фильм о судьбах белых эмигрантов. Её предпочтение приятно его удивило. Совпадение? В его роду были французы и немцы, их судьбой он тоже активно интересовался – тема, о которой он готов был говорить часами.

Фильм подошёл к концу. Душно. Хотелось спать. На его плечо неожиданно опустилась её голова. Девушка сопела тихо, как котёнок. Она смогла уснуть в самолёте быстрее него, и, как джентльмен, он не посмел её оттолкнуть.

Укрыв попутчицу синим пледом, он уже через мгновение сам провалился в тревожный прерывистый сон путешественника.

Глава 2. Письмо

Москва Онегина встречает

Своей спесивой суетой,

Своими девами прельщает,

Стерляжьей потчует ухой.

В палате Англицкого клоба,

(Народных заседаний проба)

Безмолвно в думу погружён,

О кашах пренья слышит он.

А. С. Пушкин «Евгений Онегин»
Канун Рождества, Москва, 1892 год

За окном клуба шёл снег и маршировала рота солдат. На их серые шинели падали снежинки, но те из них, которым не повезло задержаться на этом свете, уже скрипели на морозном воздухе, растаптываемые чёрными каблуками.