Без подписи. Без IP-следа.
Я читал и чувствовал, как внутри всё становится тяжёлым, как бетонный люк с надписью «Донстрой-2022».
Они нашли меня. Или почти. Или – хотят, чтобы я так подумал. А это – хуже всего.
Потому что ты не знаешь, идёт ли за тобой охота, или ты просто ещё не проснулся.
Аргентина. Где всё цветёт. Где всё жарко. Где всё чужое. Я был здесь. Я ел. Я дышал. Я пил вино с видом на залив. Но лето, которое мне досталось, было без времени. Без флага.
Без свободы. Вечное лето – только у туристов. А у таких, как я, – вопросы. И не на которые можно ответить.
ГЛАВА 11. СЕАНС SKYPE-ТЕРАПИИ
Вечером интернет снова глючил. В Аргентине это как дождь в ноябре: не ждёшь, но всегда получаешь. Особенно когда хочешь: досмотреть сериал про честного мэра; проверить новостной сайт с .ru; или узнать, не завели ли на тебя дело ещё одно.
Wi-Fi шевелился, как хвост у дохлой ящерицы. Я уже почти лёг. Закрыл шторы. Поставил бокал рядом с кроватью. И вдруг ноутбук зашипел. Медленно, как кот, пришедший с помятой лапой.
Skype. Без имени. Аватар – пиксельный герб РФ, будто отсканированный с прокурорского удостоверения. Всё тело сжалось. Ничего хорошего это не обещало. Я потянулся. Замирая, нажал «Принять».
На экране появился Иванов. Мятая белая рубашка. Щетина – вросшая, как старая вина в мебель. Позади – блеклый свет настольной лампы и шкаф с папками. В руках – гранёный стакан с чаем, будто кадр из «17 мгновений весны». Улыбка – такая, как у стоматолога, когда он в перчатках тянется к твоему нерву.
– Семёныч… Ну ты даёшь.
Голос – как наждачка по стеклу. Тёплый. Глухой. Опасный. Я не ответил. Просто смотрел. Он покачал головой – устало, отечески, как будто я сорвался с велосипеда.
– Ты что, в подушку плачешь, а? Или в рюмку?
Я вздрогнул. Пальцы легли на крышку ноутбука. Хотел закрыть. Не смог.
– Ты зачем звонишь?
Он сделал глоток. Губы слегка подрагивали. Кивнул, будто понял больше, чем я хотел сказать.
– А ты как думаешь? Мы ж с тобой, как два жука в одной банке. Помнишь комсомол? Я тебя тащил. Потом ты меня.
Я смотрел, как он медленно теряет роль и начинает быть собой.
– Всё будет в ёлочку. Я поговорил с генералкой. Следствие уже устало. Ты вернись.
Получишь свои полтора года условно. Отдохнёшь в Сочи. Потом – снова в обойме. Как раньше.
Я засмеялся. Глухо. Без звука.