– …обошлось в целое состояние, – гремел Пётр Валентинович, потрясая своим массивным животом. – Такая пышная юбка! А на рукавах – цветы, вот тут!
Он махнул рукой, изображая рукав, и, конечно же, задел чашку кофе, с которой таскался по всему офису, оставляя липкие следы на каждом столе. Кофе полетел на документы – свежие распечатки презентации, которую я должен был показать клиентам через пять минут. Презентация, над которой я работал месяц.
И тут я проснулся. Прикованный к кровати липким, иррациональным ужасом.
Не от самого происшествия – даже если бы это случилось в действительности, я бы выкрутился. За годы в бизнесе меня не смог бы остановить даже торнадо, уносящий презентацию к Жевунам. Что уж говорить о пролитом кофе.
Нет, ужас вызвал сам факт: такая до отвращения обыденная сцена вклинилась в мой яркий, безумный фейерверк снов – где обычно бушуют детективы, охотящиеся на серийных убийц, мифологические герои сражаются с неописуемыми чудовищами, а прекрасные пленницы томятся в далеких гаремах на фоне закатного неба.
Неужели я дожил до этого момента?
Так выглядит старость?
Даже несмотря на то, что уже следующей ночью я прятался в шкафу от ворвавшихся в квартиру инопланетян, зажимая рот паникующей жене, воспоминание о странно-банальном сне не отпускало.
Всю неделю мои мысли снова и снова возвращались к коричневым каплям кофе на испуганном лице Сони.
И холодный страх снова и снова сжимал сердце.
До того самого момента, как Пётр Валентинович поймал меня возле стола Сони, я спешил на презентацию – остановился лишь на секунду, чтобы забрать распечатки брошюр. Но перечить начальству не входило в мои привычки. Я замер, краем глаза косясь на большие офисные часы, и изобразил заинтересованность темой, которую слышал уже десятки раз. Моя жена, к слову, давно купила подарок и даже подписала открытку от моего имени – с нарочитой любезностью, в духе: «Желаем счастья вашей милой принцессе».
И тут меня накрыло. Странное, липкое ощущение дежавю. Я уже стоял здесь. В этом самом месте. В эту самую секунду.
Нельзя было показать замешательство. Мнительный Пётр Валентинович мгновенно бы уловил не тот взгляд, не то выражение лица – и тут же решил бы, что я не одобряю брак его ненаглядной дочери. Поэтому я натянул ухмылку и приготовился слушать.