Уильям в агонии, с трясущимися ногами, дошел до своего кабинета. Он взял чистую бумагу с пером и, откупорив чернила, начал писать:
«Дорогая Алиса, любовь моя. Я должен тебе сказать, что мною овладел дьявол. Вся проблема в той девушке. С прискорбием должен сообщить, что тело моё возжелало её. Точнее, тело, охваченное нечистым! Ничего, кроме как подчиниться чужой воле, я не в силах сделать. Прошу лишь об одном: попытаться когда-нибудь простить меня. Я недостоин ни тебя, ни детей. Я – грязное животное. Скажи, пожалуйста, малюткам, что я очень сильно люблю их. А ещё, когда подрастут, ты скажи им, что отец их погиб, ведь именно так я и должен закончить. С любовью, Уильям».
Доктор оставил записку на кухонном столе. В последний раз посмотрев на любимую жену и детей, он выбежал из квартиры прочь.
Добежав до квартиры Матильды, обезумевший доктор сильно постучал два раза. Послышались приглушенные звуки босых ножек. Девушка открыла дверь.
«Я знала, что ты придёшь сегодня».
«Замолчи, ведьма!» – прорычал Уильям, взяв девушку на руки, захлопнул дверь ногой и понесся галопом на альков.
Любовники начали сдирать друг с друга одежду. Жаркие поцелуи покрывали их тела. Матильда ловко вырвалась из лекарских объятий, начав активно ласкать достоинство доктора. Через какое-то время они поменялись ролями. У этих двоих была впереди целая ночь, и за это время они успели сменить десятки поз. Матильда заканчивала уже не первый раз, но Хобс всё держался, будто собирая энергию планеты перед большим взрывом. Только головка всё синела и синела.
Ближе к рассвету Уильям начал достигать пика. Более он не собирался сдерживаться. Его рот начал издавать стоны. Матильда заканчивала в двадцатый раз, мало что уже понимая. Только и могла шепотом кричать: «Да, давай, дорогой, давай».
Доктор вдруг резко изменился в лице. Его кожа начала раздуваться и зеленеть. Ошмётки его плоти разлетелись в разные стороны. Глазам девушки предстало чудовище с огромной головой, на которой было около сотни мерзких скалящихся зубов с обильно выделяющейся слизью. Руки некогда мужчины стали огромными клешнями, а всё тело напоминало черепаший панцирь. За инопланетной маской показался длиннющий хвост. Фаллос же доктора поменял только окрас. Матильда не успела даже крикнуть, как из головки чудовища начала обильно извергаться жидкость, а точнее кислота, которая в ту же секунду разъела лицо несчастной развратницы. Её тело обмякло, а чужой доктор всё продолжал извергать ядовитое семя. Когда же он закончил, то начал прыгать вокруг своей оси, уничтожая тяжелым хвостом как мёртвое тело девушки, так и всю мебель в комнате. Через мучительно долгую минуту он успокоился.