Дневник Р. в туберкулёзном санатории перед вечностью
I
Любая война имеет преимущественно серый цвет. Под градом бездушных технологий воедино смешиваются цвета мебели, обоев, травы, крови, слёз, одежды и много чего другого, образуя богато обставленный монохром.
II
Маменька с батюшкой ошибочно списывали мою резкость на скверный характер. Ещё они иногда говорили, что виноват мой образ жизни, но на деле всё обстоит куда иначе.
Я молчал. Именно. Молчал и просто заливался желчью, обижая родных. Мои ярость, злость, яд в их сторону были всего лишь показателями собственной беспомощности. Столько лет прожил, а не смог воздать святым по заслугам. За их любовь, поддержку моральную и материальную; за их бескорыстную жертвенность. И вот теперь, когда я думаю о своих постаревших измученных родителях, меня одолевает всепоглощающая печаль.
Мне нечего дать им, кроме своей любви. Кто-то скажет, что любовь – и так высшая награда, вот только в реальной жизни невыдуманных людей этого недостаточно.
III
Какова вероятность, что мысли действительно мои? Порою создаётся впечатление присутствия, где некоторые не только думы, но и следующие за ними поступки имеют совершенно нехарактерные для меня черты. Привычки – мазут, поэтому ли и пугаемся самих себя, когда в редкие часы отмываемся от скверны?
IV
Крайне неприятно наблюдать в себе нервную болтливость. Как открою рот, так и не остановить до победной точки, до которой будет сказано много глупостей. Я не хочу высказывать своё мнение. Я не хочу заполнять неловкую пустоту в компании других. Истинные правота и сила заключаются в молчании.
V
Привычки сильнее моего желания избавиться от них. Осознанно, с болью в сердце, иду на очередное преступление. Бесчеловечно, но как же сладко в момент свершения…
VI
В литературе существует лишь один главный жанр: человеческая трагедия, и вот почему:
1. Чтобы автор ни писал, он всегда будет делать это с точки зрения своей человеческой природы.
2. Абсолютно любая история, какой бы радостной и счастливой она ни была, в контексте логики всегда заканчивается смертью героя либо целого ряда лиц. Исключением из правил являются религиозные мутации, где имеется концепция вечной жизни на небесах в сытом достатке, но к литературе данный формат подходит с трудом, являясь священным писанием.