Не помню, упоминал ли я место, где жили мои бабушка и дедушка по линии матери. Кроме них в большом частном доме обитало два моих двоюродных брата со своей мамой. Иногда летом мы выезжали семьей отдохнуть, предоставляя свои уставшие тела черному морю, а умы свои направляли в логово непринужденных бесед. Лето в Балке всегда сопровождалось пьяными вечерами взрослых, невыносимой жарой и боязнью ходить в деревянный туалет.
Много лет я считал это место раем, которое Бог послал мне незаслуженно. Счастье, которое поглощало меня с головой, почти не поддаётся описанию. Это как пытаться понять природу по картинке из учебника по физике или, скажем, слушать про вкус еды, не имея возможности лично попробовать. Но всё же я попытаюсь сделать тезисную зарисовку, чтобы зритель смог понять, что я в итоге потерял.
Четыре билета на поезд в купе. Разговоры с бабушкой в междугородном телефонном пункте, радость в голосе по поводу приезда на том конце. Покупка новых шорт. Покупка новой футболки. Споры о том, что нужно взять с собой в дорогу. По итогу упаковываются вещи на все случаи. В коридоре дюжина сумок на четыре человека. Волнительная неделя до отъезда. Бессонная ночь перед поездом. Лёгкая перепалка утром, мы не успеваем. Перрон, набитый людьми. Неразборчивый голос из динамика. Узкий коридор. Купе. Ближе к вечеру город пропадает с оконных пейзажей. Жареная курица на ужин, варёное яйцо вкрутую, быстро завариваемая лапша, чай. Просьба спать на втором ярусе. Тихие разговоры людей. Прохлада. Тёплое одеяло. Глубокий сон с ранним подъёмом, и так ещё ехать сутки. Меняющаяся картинка за стеклом. Такие разные станции. Конечная. Объятия дедушки и бабушки. Три часа дороги на автобусе. Вкусный борщ. Много сладкого, сплошное баловство долгожданных внучат. Озорные братья. Море. Солнце. Свежая еда с грядок. Красивая девочка. Влюблённость. Вечера у костра. Шашлыки. Аквапарк. И люди. Близкие. Любимые. Люди.
Мне и сестре всегда пытались дать всё, что только можно. Эта чрезмерная опека, подарки, постоянная материальная подпитка; всеобъемлющая такая нежность, которая потихоньку воспитала нас неспособными в нужный момент расправить крылья и выпрыгнуть из насиженного гнезда. Зубы человека-зверя не прорезались. Только декоративный оскал запуганного цветка. Та самая роза, которая под натиском страха осталась одинокой. И если в сказке её добивались, то в жизни про неё забыли, растоптав.