Я много пишу этой девочке. Постоянно кормлю её фантастическими завтраками о наших будущих похождениях. С периодичностью в два дня мы находим новые места, куда бы хотели сходить, но планы срываются, ведь я всегда занят. Врать куда проще, чем кажется на первый взгляд, а возможность делать это не лицом к лицу и вовсе избавляет от нужды стараться. Думается, выстроенная мною тайна только пуще возбуждает интерес Н. Молодой парень, да ещё поэт. Скрытный и непредсказуемый. Но почему он скрывается, и почему не отпускает? Промежуточное состояние рано или поздно может взбесить кого угодно, но пока время позволяет. Иногда появляется настроение, тогда я пишу бредятину в стиле того, как моя физическая хворь и эмоциональный груз просто не позволяют сближаться со столь прекрасной особой. Честно-честно. Я такой плохой и неправильный, вдобавок и калека. Не хочу тянуть тебя за собой. Лучше давай наслаждаться обществом друг друга. Предадимся платонической любви. И пока ты будешь думать, что я сижу в комнате чуть ли не при свечах, расписывая красоту, я буду ходить по вонючим подъездам, поглощая любую жидкость, от которой можно пьянеть и рвать.
Открытием того периода стало отчаянное желание женщины (пусть хоть и юной) спасти мужчину. Чем хуже и безнадёжнее ты себя описываешь, тем больше вероятности, что особа захочет быть рядом. Ведь она именно та самая единственная, способная спасти тонкую душу миловидного грустного мальчика. Не стоит придавать слишком весомого значения моему злостному смеху. Просто, когда я вижу брешь даже в самой маленькой детальке, мне становится как-то нездорово весело. Каждый найденный приём беру на заметку, не стоит разбрасываться опытом почём зря. Знаете, такими мошенническими разметками, которые никто не видит. Быть манипулятором словно дар свыше. Я не стремился стать им, просто случайности привели меня именно к этому. «Случайности не случайны» – так говорят, но это чистая софистика современных домохозяек, пересмотревших телевизор.
В минуты откровения чувствую себя неклишированным злодеем, скорее лишенным экранного времени и воплощённого в умах людей, недовольных второсортностью. Сам же могу объяснить свою частичную подлость в невозможности ей быть таковой. Говоря о себе «подлый человек», я лишь имею в виду ту подлость, которую могли бы узреть во мне вы. Самому себе же я казался вполне обычным человеком, не изобилующим неоправданным героизмом. Мои коварные спектакли (которые потихоньку начали сращиваться с настоящим скелетом) гармонично мешались и со многими положительными воспроизводимыми действиями. Несуразный подросток. Фу. Он пьёт. Он курит. Он извращенец. Он социофоб. Он говорит много гадостей. Он пишет много гадостей! Его мысли часто бывают мерзкими. Но посмотрите, вы только гляньте… Он кормит бездомных животных. Он подаёт мелочь нуждающимся. Он переводит старушек через дорогу, таща их здоровые сумки с одним сломанным колесом. Он любит своих родных и готов сделать ради них почти невозможное. Он никогда никого не убивал за пределами своих мыслей и не собирается. Он говорит «нет» любому насилию и жаждет его только в мечтах, на белых страницах; больше нигде. Он никогда не приступит к еде, если рядом есть те, кто голодает. И кто же, в конечном счёте, победит?