Это было пасмурное, мерзкое во всех смыслах утро. Небо заволокли тяжёлые тучи, и колючий дождик, несомненно, обещал портить местным жителям настроение в течение всего дня. В церкви соседи донимали молодого пастора последними новостями и слухами: у кого корова подохла, у других заболел ребёнок, у третьих индейцы делавары (а кто же ещё, кроме них?) увели по реке единственную лодку.
Более осведомлённые и мозговитые, в основном мужчины, говорили о скором обложении налогом, который вводила в колониях Великобритания, дабы покрыть расходы на войну с Францией. Местные были в ярости. Оно и понятно. Семилетняя война закончилась год назад, но жизни простых колонистов едва ли изменились к лучшему. Уотерс и сам это ощущал.
Перед проповедью пастору пришлось выслушать кучу жалоб и проклятий прихожан, в основном, сетовавших на политику новоиспечённого короля Георга III, которого местные называли «собачкой Джона Бьюта». Четыре года минуло со смерти старого короля, и всё это время за океаном подогревалась неприязнь к американским колониям, представителям которых Великобритания отказывала в местах в парламенте, к тому же начинала вести беспощадную налоговую политику.
Пастор Уотерс нехотя слушал эти заумные, порой гневные речи местных активистов и друзей губернатора провинции Пенсильвания – сэра Ричарда Пенна, сына своего знаменитого отца, основателя самой дружелюбной и приятной колонии.
Многие роптали, что новой войны не избежать. Совсем скоро, лет через восемь-десять, Тринадцать колоний потребуют своей независимости, если Великобритания и дальше продолжит «запрещать то, запрещать сё!»
Уотерс выслушивал всё это, не вникая в разговоры. Но он являлся значимым человеком здесь, в поселении, расположенном в живописной местности с водопадами и самым известным из ручьёв – Фоллинг Спринг. Уотерс обязан был, как пастор и представительное лицо, стоять в окружении возмущённых прихожан, заскучавших после окончания Семилетней войны без сплетен и новостей о смертях, и слушать их, слушать да кивать…
Последние несколько месяцев даже индейцы не лезли на их территорию; всего два или три случая контакта с краснокожими в полгода, не более. И никаких конфликтов. Народ скучал в окружении густых лесов, северных гор и прохладных ручьёв, прорезавших эту некогда дикую местность едва ли не на каждом шагу…