Впервые появились проблески любви к себе и сострадания. Это было восхитительное чувство освобождения. Я наслаждалась им, как и начала получить удовольствие от собственной компании.
То, как я относилась к себе, отражалось и на том, как люди относились ко мне. Меня удивило то, что я не сделала ничего такого, чтобы заслужить это. Я просто была собой, открыто игнорируя мнение людей и больше не пытаясь им понравиться.
Конечно, мое заикание не было вылечено антидепрессантами, но я больше не была такой встревоженной и напуганной. Лекарства помогли восстановить контроль над своими чувствами и жизнью, что стало отличным фундаментом для восстановления моей самоидентификации и уверенности в себе.
Когда ситуация стала выглядеть более многообещающей, я задумалась о том, что нужно изменить, чтобы повысить уверенность в себе и улучшить речь. Несмотря на заметное улучшение эмоционального состояния, я все еще оставалась в тупике. Что-то подсказывало мне, что, если я буду держаться за свои старые дисфункциональные установки – мои взгляды, сопротивление переменам, подавленные чувства и ничего не делать, это может привести к возникновению потенциально серьезных последствий. Мне было страшно, но моя воля к жизни и сила характера оказались сильнее и побудили меня к действию.
Первые нерешительные шаги к свободе
Ситуация начала казаться катастрофической, и я боялась будущего, если ситуация не изменится. Я нашла спасение в чтении книг по саморазвитию, и катарсис наступил при виде книги о стеснительности. В ней был список ораторских клубов, находящихся в моем районе, и я решила посетить встречу в Speakers Club. Я никогда не посещала подобные встречи, да и вообще любые места, где могла бы встречаться с незнакомыми людьми, а тем более выступать перед публикой. Эта «авантюра» была смелой – просто немыслимой для такого сдержанного человека, как я.
Первые несколько встреч я сидела молча, слишком испуганная для того, чтобы встать и представиться. Некоторые члены клуба позже говорили, что им было жалко меня. Мне тоже было жаль себя, поскольку в то время я не понимала, почему мне было трудно говорить. Осознание этого и мое непонимание причиняли еще большую эмоциональную боль. Я чувствовала себя словесно зажатой и эмоционально забитой, и в то же время мне так много хотелось высказать, кричать на каждом углу.