Дженнифер Тома даже оценить-то по-настоящему не может… Ну, в принципе, он ей, понятно зачем! Бедняжка, ничего не подозревает! Как же можно с такими вот людьми так поступать? Он такой чистый и наивный! И на Мери поглядывает с интересом, хотя внимание его сосредоточено на этой стерве. Тяжело изображать, будто не понимаешь, что делают их руки под столом. Она просто взвинчивает его! Не думала, что Дженнифер настолько цинична. Даже противно! Хотя другого никто и не ожидал… Ещё подмигивает, словно соучастнице… Но нет, уж этого она не получит! Ещё не хватало!
А) Сейчас Мери выворачивает от зависти, она-то чувствует это, и лёгкий ток удовольствия пробегает по телу. А Том даже не обращает внимания на Мери! Умора! Так старается, делает умное лицо, вся тянется к нему… Но он сейчас и умом, и глазами, и чувствами на кончиках своих пальцев, скользящих по её ляжкам, под подолом платья… Она стиснет колени, когда рука дойдёт до желаемого места, и ловушка захлопнется навсегда!
В) Ладонь прошла тесный коридор её ног и упёрлась в капроновый тупик, в котором тут же стало влажно и горячо. Дженнифер прерывисто выдохнула, чуть не выдав их. Но гостья, к счастью, ничего не заметила, – слишком увлечена пирожным… Им, пожалуй, пора перестать, – его член уже упрямо толкает тесную ширинку, его увеличение всё труднее игнорировать… Как сопротивляться искушённой руке, в которую заложены все знания о его чувствах, включая силу давления, вмонтированную в её пальцы? Если этот маршрут повторится, если там сожмутся, а тут расслабятся тонкие пальцы…
Дженнифер просто спасла его, – соскочила с места и взасос поцеловала начинавшие терять чёткие контуры губы. Мысли вернулись в голову, он заметил запах эспрессо, потом терпкий цитрусовый аромат от поспешно очищаемого мандарина. Судя по коркам, Мери принялась за второй. Когда только успела? Нужно хоть о чём-то поговорить с ней…
6
A) Есть вещи, не подлежащие планированию. Дженнифер, добывшая за одну ночь почти двадцать пять тысяч, конечно, не могла представить, что история с Томом затянется на столько недель. Её личные действия отошли на задний план, и она вписалась в какую-то, словно происходящую в кино, жизнь, жизнь с респектабельным человеком, полную, правда, реальных чувств и обязанностей, о которых и вообразить, ещё так недавно, было почти невозможно. Она как будто глядела на себя со стороны: вот она распоряжается о стирке белья и обсуждает с прислугой лёгкие усовершенствования уюта в доме; принимает гостей с такой умилительной любезностью; отвозит кому-то по просьбе Тома диски, и возвращается с добычей – большим лакированным ящиком для сигар…