9
C) Если бы это происходило с кем-то другим, мне кажется, я нашёл бы правильный выход, и перипетии, отравляющие реальность, были бы разрушены мной, с силой и ненавистью маньяка, сражающегося за стирание всяческих событий, даже с минимальными последствиями. С какой бы радостью я громил это липкое марево, искалечившее чью-то жизнь, жизнь, соскочившую с оси, и попавшую в гущу сражения, где заранее ясно, что невозможно избавиться от этой фата-морганы, невозможно сравнять её с землёй. Но это происходит сейчас и со мной! И выбор сделан! Раз уж без этих смещений, подтасовок, без зыбких фасеток небоскрёбов, нет Дженнифер, зачем мне истина? Что она без Дженнифер?!
Вчера, если информация календаря верна, был на Лексингтон-авеню, видел злополучный дом – чудом уцелевший при таких искажениях. Постоял немного перед дверью, похоже, с домом всё в порядке, осталось узнать, всё ли в порядке с обитателями. А может, мне и не нужно знать, что с ними происходит, я устал от вязкого нескончаемого напряжения, меня, если так подумать, то и раньше, кроме Дженнифер, ничего не интересовало. Теперь, когда всё устроилось лучшим образом, стоит ли ввязываться в историю? Даже вспоминать как-то неловко, что я был готов на криминальные поступки ради неё. Хотя риск в моём деле был бы минимальным, я знаю наверняка, где лежат деньги, знаю, как их добыть, а деньги-то, в принципе, никогда бы не помешали – пять миллионов, целых пять миллионов наличными! Я знаю. О! Опять я за своё! Разве я могу сказать теперь, после того, что происходит со мной, «знаю». Ничего я не знаю, не понимаю, и с бессилием песчинки кувыркаюсь в цепочке плохо продуманных сцен (вот бы мне сейчас получить контроль над сюжетом!), и не способен даже нащупать крошечную надежду на какое-то решение, на исцеление. А, может, Дженнифер и есть моё исцеление, моя опора? Не знаю, ничего не знаю!
Быть внутри повести – это совсем не то, что представляется сидя, за письменным столом, с той стороны всё подлежит проверке, подчиняется определённым законам жанра… А тут выходишь на сцену, как в театре абсурда, не зная ни текста, ни фабулы, отмеряешь отрезки действия собственной, зачастую бездарной, импровизацией, и главное, постоянно роешься в грудах мыслей, не имея понятия, которая из них является ответом. Количество вопросов тем временем растёт.