– Чистый дистиллят! Градусов пятьдесят, не меньше!
– Хех! Пятьдесят восемь! Всё что слабее этого, отец выливает свиньям!
– Сдаётся мне, до взлёта мы не доживём.
– Зато хорошо выспимся! Ты летал раньше на такой штуковине?
– Приходилось разок и то не по своей воле, – Артур вспомнил, как десять лет назад бежал с матерью из охваченного огнём Блэквилда. Тогда, во время беспорядков погибли его отец, дед и два старших брата. Мать отдала все сбережения, чтобы их двоих посадили на последний отходящий дирижабль. – А ты, похоже, никогда со своей фермы и не выбирался?
– Наша семья уже больше пяти поколений выращивает рожь в Хирште. С тех пор как осели в этих краях. Сдаётся, что так бы и продолжалось, если бы не я, – Бенджамин запустил руку в мешок, рыская в поисках закуски. – Так что, по-твоему, здесь делает боевой клирик?
– Клирик ли? Нашивок-то нет. А если и он, то значит по важному поручению. Может, из-за тех самых урн, что установлены на судах, – Артур сделал очередной глоток.
– Урны! Наверняка из-за пустоумия они здесь. Или, наоборот, делают из простых людей дурней, – Бенджамин разломил сухарь пополам и протянул половину новому знакомому.
– Благословлённые урны носят защитный характер. Это мне один знакомый монах рассказал. А ставят их ради нашей с тобой безопасности… – Артур понял, что наговорил лишнего и поскорей прикусил язык. Не ровен час, он ещё и своими урнами хвастаться начнёт. – Для чего бы они ни ставились, значит так надо. Ладно. Захмелел я. Давай спать.
Эдельманн посильнее укутался в пальто и повернувшись спиной к приятелю, вскоре засопел.
К полуночи, вымотавшийся за день народ забылся крепким хмельным сном. Над верхней палубой повисла тишина, нарушаемая лишь монотонным урчанием двигателя и шелестом винтов. И только лежащая в кармане урна неутомимо пульсировала в тщетных попытках разбудить своего носителя.
Глава 2 Резня под облаками
В эту ночь Артур спал тревожно. Не давали покоя кошмары, овладевшие им с первых минут сна. Горящий дирижабль с пробитым аэростатом. Свист пушечных ядер и ружейных пуль. Стоны раненых и предсмертные вздохи умирающих. Передвигаться по палубе тяжело, почти невозможно – ноги постоянно цепляются за раскиданные взрывом части тел. Ещё очень скользко…скользко, от повсюду пролитой крови.
Потом жёсткая посадка в аббатстве Киленхейн. Монахи, протянувшие руку помощи. Длительное лечение. Месяц или два. Смерть матери. Послушничество. Пятилетний обет молчания. Встреча с клириком Рамусом. Путь черпия.