– Говорить буду негромко. Пока сил после ранения мало. Оружие получите. Батальон «Заря» будет моей личной гвардией. Вопросы? Спасибо за службу, – Болотов бледен, движения плавные, несколько раз машинально гладит левый бок.
– Вольно. Разойтись! – рыкает Плотницкий. Командиры восстания идут в подвал, инспектировать небогатый арсенал батальона. В метре от меня проходят два человека из будущего учебника истории.
В казарме круглосуточно работает телевизор. Смотрят по нему исключительно телеканал «Россия 24». Российские телевизионные новости про Украину в целом и про Луганск в частности – основной источник информации о событиях, происходящих здесь, то есть с нами и вокруг нас, – такой вот парадокс. Местные безоговорочно верят каждому слову, произнесённому с экрана. То, что сказало телевидение РФ про украинский кризис, для ополченцев – истина в последней инстанции. Вера в Россию и в Путина – колоссальна. Любое действие или бездействие, любые слова и даже молчание – всё истолковывается как стремление Путина спасти Донбасс. Сомнение в Путине расценивается как предательство.
Один раз предлагаю переключить «ящик» на любой украинский телеканал – посмотреть, кто у них там лидирует на выборах.
– Да на кой тебе оно надо! Там всё пиздят. Не смотри туда, – отзывается с нижних нар крошечный, размером с шестиклассника, Виталик. Когда же, комментируя новостной сюжет, я высказываю мнение, что Россия должна оказывать помощь активнее, а Путин, обещавший защитить русских, с защитой почему-то не торопится, в казарме устанавливается полная тишина. Ко мне подходит Виктор.
– Миша! Ты откуда? Ты что такое говоришь? Ну ты даёшь!
Я отмалчиваюсь. И не только потому, что испугался, но и потому, что понимаю – отравлять сомнениями людей, которым скоро в бой, – подлость.
Независимость, за которую единодушно голосовали жители областей, понимается ими как пустая формальность – необходимая хитрость, прикрывающая РФ на международной арене. Голосовали они, конечно, за присоединение к России, за «возвращение домой». По истечении двух недель местные начинают осознавать: «Крымского сценария не будет. Пока Путин Крым не вытянет, нам придётся ждать». Это мнение уже теснит первые надежды на быстрое вхождение в состав федерации, однако вера в то, что всё закончится присоединением, – фундаментальна и неколебима: «Россия нас не бросит. Мы и есть – Россия».