Скученность и общая посуда делают своё дело – я заболеваю. Возбудитель, легко переносимый коренными жителями (они лишь слегка подкашливают), вызывает у меня тяжёлую реакцию. Батальонный врач – аккуратный мужчина в легкомысленных «мушкетёрских» усиках – погружает в моё горло тампон, пропитанный люголем. На время становится легче.
Вирус провоцирует обострение моего аутоиммунного процесса, уже несколько лет находящегося в стадии ремиссии.
Казарма просыпается рано. По распорядку дня подъём в шесть тридцать утра, но уже в пять практически никто не спит. Я пробуждаюсь от того, что сквозь сон начинаю прислушиваться к улице. Звуки работающего двигателя выделяются подсознанием из прочих шумов: Вертолёт? Танки? Иногда далёкий гул первого рейсового автобуса, несущегося по пустому городу, принимается за гудение бронетехники. Оказывается, не я один такой.
– Всю ночь самолёты летали, – жалуется Павел Пограничник.
– Да, вроде заходил на посадку, часа в четыре… вроде как транспорт, – подтверждает Владимир Ильич. Недалеко Луганский аэропорт, который занимает украинская армия.
Впервые с противником сталкиваюсь на центральном городском рынке, куда приезжаю покупать военную форму. У железного контейнера, где мы с Гагосяном примеряем камуфляж, останавливаются двое. Обращаясь к хозяину торговой точки, один из подошедших говорит:
– Командир сказал, с каждого комплекта по сто пятьдесят теперь. Всосал, носатый?
Азербайджанец смеётся и что-то неразборчиво картавит в ответ. Мужчины как на подбор – среднего возраста, невысокие, крепкие, в одинаковых серых майках и шортах. Толстые золотые цепи и большие пакеты с едой в мускулистых руках делают их похожими на рэкетиров, собравшихся в баню. Они оценивающе нас рассматривают. Тот, что чуть ниже ростом, дерзко впивается в меня: «Олень смешной, ты-то куда?!» – говорит его презрительный взгляд. Отвожу глаза.
– Бандосы местные? – интересуюсь у продавца, когда мужчины уходят.
– Нэ! Эта афицэри с баталона «Данбасс адын». Здэс в арапарту стаят. Мэна дрочат, что вам, сэпарам, форма прадаю! – лыбится предприимчивый перс.
По телевизору весь день крутят сюжет о гибели отряда ополченцев в районе Донецкого аэропорта. «Россия 24» в подробностях смакует последствия засады. Один за другим идут прямые включения: в шакальей течке, корреспонденты ведут репортажи из морга и на фоне искорёженного остова грузовика. В кадрах – бесформенные кучи обугленных тел, куски человечины. Настроение подавленное. Ребята смотрят на экран неотрывно и молча.