– Успокойся, малыш. И я тебе поведаю то, за что ты меня будешь благодарить всю оставшуюся жизнь.
После этих слов его рука спряталась под лохмотьями, скрывающими дряхлое тело. Меня это насторожило, но любопытство взяло верх, и я с большим интересом ждал, что же он может оттуда достать. Старик долго копошился, всячески изгибаясь, словно потайное место, куда он запустил руку, находится внутри самого старика. Когда он совсем уже было скрючился, глаза его расширились, говоря мне: его рука всё-таки добыла то, что искал его разум. Вынув ее, старик что-то укрывал в сжатой ладони.
– Что там? – с нетерпением спросил я. Тот коварно улыбнулся, понимая, что добился, чего хотел, и теперь мой разум принадлежит ему:
– Это, – и он не спеша расправил пальцы.
На ладони лежала золотая монета. Такой я ещё никогда не видел. На ней было солнце и две планеты, расположенные по обе стороны от него, а на обороте – черепаха, на которой стояли четыре монстра, держащие на своих могучих шеях материк.
– Что ты сказал? – перебил я Серка. – Планеты? Черепаха? – я уже держал его за грудки.
– Д-д-да, мой к-к-кап-п-питан. Именно так. Если вы не верите, я могу показать её.
– Да! То есть нет. Я тебе верю. Но, пожалуйста, покажи мне эту монету, – я ослабил хватку и отпустил Серка.
Серк испуганно посмотрел сначала на меня, потом на Пимса.
– Дружище, монета у тебя? – настойчиво спросил мой старпом.
– Да, конечно. Она в кубрике. Н-н-но там же к-к-команда, и они пьют, – с недоверием молвил Серк.
– Тебе это как-то может помешать? Я полностью доверяю своей семье. Или ты можешь убедить меня в обратном? – после этих слов мой взгляд пронзил сознание бедолаги. Он молча направился в сторону помещения, откуда до сих пор раздавались пьяные шутки и смех. Когда мы оказались внутри, все вдруг замолчали и уставились на Серка, его выражение лица лишило матросов чувства юмора. В их глазах читалось понимание того, что один из них очень провинился и сейчас его настигнет суровое наказание. По мере приближения Серка к его койке, каждый отступал в сторону, уходя с его пути. Оказавшись на месте, он посмотрел на всю команду так, словно прощается с ними.
– Не бойся, Серк. Здесь все свои, – добавил ему храбрости Пимс.
Одна рука матроса схватила подушку, а вторая пропала в ней. Медленно из нее вылетали перья, устилая пол, как первый снег укутывает нежным покрывалом землю ранней зимой. Все наблюдали за этим с большим недоумением, переглядываясь друг с другом и снова возвращая взор на человека, уничтожающего свою подушку. Лицо каждого говорило о том, что они, как и я, ждут, что же он оттуда достанет. И вот нашему ожиданию пришёл конец. Выпотрошенная наволочка лежит на полу, а в руке Серка, которую он неуверенно протягивает мне, что-то скрыто.