– Это первенство мира, где каждая страна по результатам соревнований выставляет свою команду. Ты не гражданин США, Реми, а значит, не можешь представлять Штаты.
– Что за бред? Я живу здесь с пятнадцати лет. У меня есть виза.
Лил приподняла брови, развернув телефон экраном в мою сторону. В ее глазах читалось сожаление.
– Вот, смотри: виза не подходит. Только гражданство.
Я открыл рот, но тут же его захлопнул. Твою мать! Меня охватил приступ злости и унизительной паники. Такой, которую я не позволял себя никогда. Я не привык, чтобы мне говорили «нет». А это случилось уже дважды.
Я предполагал, что Штаты сделают все, чтобы не допустить меня к участию. Но у меня в запасе всегда оставалась Канада. Вот только и они мне уже отказали. «Ты не был в стране больше пяти лет. Ни разу не представлял Канаду ни на каких соревнования. У нас и без тебя есть те, кто может сделать это достойно» – вот таков был их ответ.
– Ладно, что-нибудь придумаю, – бросил я напоследок и распахнул дверь на улицу. Прикрыв рукой глаза от солнца, направился в сторону парковки. Я уже знал, что через неделю все мотосообщество станет радостно кричать о том, что Беланже вышел из гонки, заранее слышал эти голоса, снова вопящие: «Он не нужен даже своей стране, так зачем сдался Америке?» – и очередное «Вперед, Марсель!».
Говорят, жадность – это порок. Зависть – чернота в сердце. Но я примирил эти два понятия со своей совестью, считая, что в спорте меры простых смертных перестают работать. Первое место одно. И если я желал получить его…
– Черта с два я позволю ему забрать это.
Меня разбудил звук свалившейся на стол книги. А следом за ним голос:
– Спать в библиотеке запрещается!
Я подскочила, готовая не то защищаться, не то рассыпаться в извинениях, что так нагло посмела заснуть в секции технических справочников, но облегченно выдохнула, потому что передо мной стояла моя соседка по комнате.
– Боже, Кэсс! – воскликнула я и швырнула в нее первое, что под руку попало, – резиновый ластик, а потом машинально провела рукой по кудрявым, непослушным волосам. – Ты напугала меня до смерти.
Она лишь тихо рассмеялась.
Год назад, когда я только переехала учиться в Калифорнию, мне меньше всего на свете хотелось попасть в одну комнату с какой-нибудь безумной тусовщицей, активисткой студенческого братства или девчонкой из группы поддержки, поэтому, заполняя анкету для подбора соседа, я указала в качестве хобби: пение в хоре (никогда не имела ни слуха, ни голоса), вышивку (даже иголку в руках не держала) и фотографию – ведь когда-то работала в школьной газете. Чем скучнее мне попадется соседка, тем лучше, думала я, тем тише и спокойнее будет протекать моя жизнь. Проблема в том, что Кэсс сделала то же самое.