А Онегин едва не заскулил при одном упоминании о ее папеньке.
Не далее как вчера у него состоялся непростой разговор с отцом Лизаветы, Григорием Ивановичем Строгановым.
– Не сомневаюсь в серьезности ваших намерений, – заявил барон Онегину, – поэтому заведомо даю согласие и одобряю действия.
У Евгения голова шла кругом. Казалось, вокруг переплетаются прутья клетки. Его поймали.
– Ничуть не сержусь за вашу с Лизонькой шутку, – лукаво улыбнулся барон и погрозил пальцем: – Признаюсь, и меня вы повергли в изумление и шок, так что проказа удалась.
Он тихо засмеялся, и Онегин вторил ему из последних сил.
– А уж как чуть не попадали в обморок матроны… – продолжил Строганов. – Их причитания меня изрядно позабавили. Я-то сразу понял: вы с Лизонькой танцуете третий танец подряд, поскольку сделали ей предложение. Мне и в голову не пришло, что вы способны на мерзкий поступок – погубить репутацию девушки.
Онегин действительно трижды пригласил Лизавету Строганову на танец, и она не отказала, хотя даже второй раз танцевать с одним и тем же кавалером для юной барышни считалось верхом неприличия. После такого на нее непременно станут коситься, распустят сплетни и репутацию будет неимоверно тяжело восстановить.
Только Онегина не слишком волновала репутация барышни, тогда ему и в голову не пришло, чем подобное обернется. Он и представить не мог, что в восстановлении Лизонькиной репутации ему придется участвовать лично. Там, на балу, танцуя с ней третий танец, он уже не помнил, мазурку или вальс, Евгений не видел счастливых глаз девушки. Не заметил он и ахающих клуш в унылых темных платьях, что вечно сидят в углах бальной залы, и уж точно не разглядел строгого прищура барона, уже решившего вопрос с честью дочери и с его судьбой.
Онегина занимало лишь унылое и ожесточенное лицо Модеста, который проиграл пари, и бравые, довольные лица свидетелей, подтверждающих это.
– Немедля делайте ей предложение, если этого еще не произошло, – все так же смеясь и ликуя, потребовал барон, и в его голосе прозвучали явные металлические нотки. – Я благословлю.
Евгений услышал, как на пленившей его клетке щелкнул замок.
– Если Лизонька боялась, что я не дам благословения, и вы учудили подобное, то она ошиблась. Я бы и без этой шутки согласился и порадовался за любящие сердца. Вы мне нравитесь, Онегин. Вы будете моей девочке отличным мужем.