Минь Ли и Юнь Цзяо были куда менее усердными. Сейчас наверняка уже улеглись спать. Но главный герой не был бы главным героем, если бы сдался сейчас.
Мастер Цзэ говорил, что для этой техники нужно много практиковаться. Кому-то нужны годы, чтобы научиться до такой степени контролировать свою ци. Но у Яо Вэньмина не было этих лет. Он хотел стать сильнее как можно скорее. Ему просто необходимо было достичь максимально высоких результатов, ведь тогда мастер Цзэ обратит на него внимание и примет в ученики на Туманный склон. Раньше Яо Вэньмин мечтал попасть на гору Стремлений. Поэтому каждый год с момента принятия в орден «Хранители равновесия» он участвовал в отборочных состязаниях под руководством именно мастера Линя. И каждый раз его оставляли в стороне. Выбирали тех, кто был хуже, а его удача всегда обходила стороной. Изначально Яо Вэньмин думал, что это глава Цао постарался. Но теперь понял, что просто ему было суждено встретиться с мастером Цзэ. Все это время не глава ордена строил ему козни, а судьба отгораживала от непоправимых поступков. Может быть, мастер Линь и был более искусным мечником, возможно, старейшина Лянь лучше играл на цине и его почерк был изящнее, но Яо Вэньмин чувствовал, что именно под покровительством Цзэ Сюланя он будет счастливее. Поэтому в этом году он точно должен попытаться впечатлить хозяина Туманного склона и снискать его расположение.
Посмотрев на кучку пепла вместо листьев, ученик тяжело вздохнул и отправился за новой порцией зелени.
Луна уже поднялась высоко. Две палочки благовоний назад из поместья улетел глава Цао. На самом деле Яо Вэньмина очень нервировали его визиты к мастеру Цзэ. В самих визитах не было ничего опасного или пугающего – глава Цао и мастер Цзэ были приятелями и просто проводили время в дружеских беседах, – но Вэньмин еще хорошо помнил и пинки, и обидные слова. Видеть этого Цао Цзюаня совершенно не хотелось.
Срывая свежие листья с низких ветвей ив, Яо Вэньмин перевел взгляд на озеро. Туманный склон был поистине живописным местом. Здесь не было ничего, кроме плачущих ив, старого поместья, сливового сада и озера, но это место было пропитано гармонией и покоем. Туман полупрозрачной вуалью обнимал черные воды озера Ледяной Скорби. В мягком плене дымки терялись грани между реальностью и фантазией, как будто пространство и время стали лишь тонкой нитью, разделяющей эту жизнь и небеса. Холодный свет луны проникал сквозь пелену – и неподвижное озеро, казалось, оживало. Вода, словно масло, тихо разливалась по поверхности, отражая сияние небес. Тусклые фонари, развешанные во дворах поместья, словно заблудшие души, рисовали кривые линии, как будто пытались о чем-то рассказать кривыми знаками.