Борис стоял рядом, будто маленький ребенок, который ждет, когда взрослые договорятся и его представят незнакомому дяденьке. Джон, когда молчал, гонял трубку из одного уголка рта к другому и при каждой остановке крепко сжимал ее зубами. В отличие от Виктора с его безжизненным и бесцветным тоном, Джон говорил задорно, с легкой шутливой ноткой в голосе, по которой сразу было понятно, что он далеко не зануда.
– А это твой блудный? – спросил хозяин табачки, указывая на юношу мундштуком. – Сразу видно, необычный паренек, – постукал он себя им же по лысине и тепло улыбнулся. – Только без обид, молодой человек.
Но Борис и не думал обижаться: привык пропускать мимо ушей подобные колкости в адрес своей особенности. Оскорблений было немало и будет еще больше. Он не видел смысла в ругани или драках с теми, кто его задевал, да и, честно говоря, не умел это делать.
Юноша молчал, но все-таки решил показать легкой улыбкой, что все нормально. Джон, глядя на него, ответил кивком и продолжил:
– Хороший паренек, необидчивый. Как он к тебе забрел? Все как обычно, все как у всех?
– Набил ему тату на лопатке, он вернулся домой, а потом той же ночью… нет, под утро пришел ко мне в салон.
Джон, не спуская глаз с Бориса, крутил острый кончик своего черного уса с редкой проседью.
– Но я не сам вернулся, – выпалил юноша.
– О как! И как же это?
Виктор и Джон смотрели на него, ожидая историю, которую услышат в первый раз. Борис вспомнил слова татуировщика о том, что сам пришел в его салон под утро. Понял, что не следовало это говорить в присутствии мастера, да и при постороннем об этом лучше молчать.
– Расслабься, парень, – сказал новый знакомый, – я его прекрасно знаю. И его правильная натура, – он показал знак «кавычки», – мне тоже знакома. Он, наверное, сказал тебе, что ты сам к нему вернулся, на своих двоих, да? Вижу, что да. Он правду говорит, только…
Виктор со стеклянным лязгом ударил по стойке чем-то, что было у него в руке.
– Я по делу зашел, мне черный и красный.
Джон вытащил изо рта трубку и поднял руки, будто сдается.
– Можно хотя бы имя его узнать? А-то не правильно… не вежливо как-то, – опуская руки, он довольно хмыкнул.
– Конечно. Почему нет?
Глаза юноши смотрели только на предмет, что был скрыт ладонью мастера еще пару мгновений назад, – угольно-черный цилиндр, который Борис сначала принял за большую батарейку. По вертикали, вдоль корпуса этого объекта, тянулась тонкая красная полоска света. Джон взял цилиндр и спрятал в стойку.