Увы, в официальном ответе высокого ведомства, подписанным майором с соответствующей фамилией Правдинский, значилось:
– Мы не вправе делать исключения для кого бы то ни было.
Позже Иннокентий частенько вспоминал эту замечательную фразу – наверное, сам товарищ майор хихикал, набирая ее на машинке…
Иннокентий не очень-то и огорчился. У него появилась возможность еще целый год тренироваться, ездить по соревнованиям, еще раз выступить на первенстве Калужской области по лыжным гонкам и, наконец-то, выиграть это престижное соревнование. Но не тут-то было.
Папа без согласования с сыном-гонщиком послал такое же письмо-просьбу в Ленинградский Военно-Инженерный Краснознаменный институт имени А. Ф. Можайского, и там без тени сомнений согласились:
– Пусть приезжает, такие парни нам нужны.
Иннокентий без проблем поступил.
После сданного на пятерку первого экзамена по математике, означавшего, что он, как золотой медалист, уже зачислен, Иннокентия отвел в сторону некий майор и долго что-то расспрашивал и предлагал.
Поскольку о существовании стукачей наивный молодой человек тогда даже не подозревал, то он решил, что его вербуют в настоящие разведчики, и задал майору вопрос, убивший того напрочь:
– Товарищ майор, так если мне придется уехать на оперативную работу, что же будет с моей учебой в институте?
Майор поперхнулся, замолчал, долго и непонятно смотрел на бестолкового юнца и, поняв, что это не издёвка, отстал от него на все долгие пять лет учебы…
Вера Иннокентия в коммунистические идеалы и военные политические органы впервые покачнулась на третьем курсе.
Он уже получил погоны старшего сержанта и командовал учебной группы из тридцати курсантов.
У его подчиненного Сереги Ковтуна умер отчим, воспитывавший пацана, как родного сына, лет с трех. Поскольку отчим по советским законам не является близким родственником, то Серегу не отпустили на похороны.
Иннокентий без тени сомнений бросился к главному политработнику института генерал-майору Ситнику.
В Советской Армии тогда существовало положение, что к политработникам любого уровня можно обращаться напрямую, не испрашивая разрешения на это у своего непосредственного командира.
Иннокентий воспользовался этим замечательным правилом, дождался генерала в коридоре и подошел четким строевым шагом:
– Товарищ генерал-майор! Разрешите обратиться! Командир 482 учебной группы старший сержант Шумский.