Сил сопротивляться не осталось, и первобытная волна снова накрыла их с головой…
– Лена, зачем ты это сделала?
– Я тебя люблю.
– Не ври, ты никого не любишь, кроме себя.
– Инн, давай по-честному. Ты классный мужик, я всегда говорила, что Танька дура. Меня ещё моя бабка учила, что мужик никогда не уйдет из семьи, если ему хорошо в кровати и за столом, а тебе, как я понимаю, было так себе и там, и там. Я за тобой внимательно наблюдаю: ты же не можешь наполовину, тебе нужно всё по-максимуму, и в этом твоя сила и твоя проблема. Со мной же тебе будет здорово и в постели, и на кухне – сегодня я тебе это доказала. Согласен? Ну, скажи, согласен? – Лена всем телом прижалась к Иннокентию и слегка укусила его за шею.
Ему ничего не оставалось, как утвердительно кивнуть головой. Да и на самом деле, с чем здесь спорить?!
Лена продолжила:
– Мне уже тридцать три, я хочу замуж и хочу детей, а Федька никогда на мне не женится, ему только и нужно, что пожрать да потрахаться.
Иннокентий, не зная, что сказать, и, испытывая острые угрызения совести перед Федькой, бежал с поля битвы и вот уже три месяца старательно уклонялся от встреч со своим другом, не зная, как себя вести.
Лена, надо сказать, тоже больше не пыталась с ним контактировать.
Несколько дней назад они с Федором заскочили к Иннокентию на несколько минут, чтобы вручить бутылку хорошего виски, купленного в «Duty free». во время последней туристической поездки.
Федька радостно гоготал, вручая подарок, а Лена молчала, пристально смотрела на Иннокентия, и, когда Федор не видел, нарочито облизывала губы ярким язычком, а на ее лице было написано выражение:
– Никуда ты от меня, милый, не денешься….
Глава 6.
29 августа 2005 года. Понедельник. Москва.
История обмана.
– Хорошо, Федор, подъезжай в офис, поговорим – проговорил в трубку Иннокентий.
Офисом у них числилось кафе на третьем этаже недавно открытого торгового центра «Европа», где друзья проводили все свои деловые переговоры.
Федор ввалился в «офис» возбужденный и злой. За ним следовала побледневшая, усталая, с непривычно ярким макияжем на лице Лена.
Иннокентий вежливо встал, отодвинул стул и предложил даме сесть.
– Рассказывай, – обратился он к Федору.
Иннокентий всегда отличался живым воображением, поэтому история, изложенная Федором весьма эмоционально, перемежавшаяся активной ненормативной лексикой, встала перед его глазами в цветах и красках.