льшей цене, при этом весь навар оставив себе, либо воспользоваться ими самим. Это как бы будет считаться своеобразным опытом для того, чтобы полноценно присоединиться к их работе.
Сердце у Макса упало. Сейчас, когда счастье было уже так близко, все должно вот так вот закончиться. Ведь лишних денег в его семье не водилось, а если б даже они и были, Макс не посмел бы выпрашивать такую огромную сумму. «Хотя, это конечно потом все окупилось бы, – думал Макс. – Ведь зарплата под 20 тысяч. Ну почему я такой невезучий и мне негде достать несколько проклятых баксов? Теперь кому-то повезет и кто-то займет мое место!» В его голове лишь раз пронеслась мысль о том, что все это может оказаться просто обманом, но он так был занят обидой на свою злую судьбу и подсчитыванием своих неудач, что просто не заострил на ней свое внимание.
Отчим долго смеялся над очередным провалом пасынка, так же, как смеялся над всеми неудачными попытками его поступления в институты. Еще дольше он смеялся, когда в новостях они услышали о том самом месте, куда так рвался устроиться Макс и не попал благодаря проделкам своей злой судьбы. Толпы обманутых граждан чуть ли не со слезами на глазах рассказывали о том, как жестоко были обмануты несуществующей фирмой, которая однажды просто куда-то испарилась со всеми их деньгами.
С ужасом Макс понял, что тоже мог быть на их месте. Мысль о том, что всё же не так и не правы были те, кто называл его наивным дураком, прокралась в его голову, и почему-то страшно разозлила его. А, может, Макс просто разозлился на себя самого. Что творилось сейчас у него в голове, пожалуй, он и сам не мог бы сказать наверняка.
Горький опыт заставил его пообещать себе впредь быть более осторожным. Он не стал больше искать объявлений подобного рода. Теперь Макс решил стать курьером.
Пролистав страницы с графой «Работа», он благополучно пропустил объявления с маленькой зарплатой и обвел карандашиком только те, которые обещали зарплату не меньше 15 тысяч. Набрав номер, Макс снова почувствовал, что сердце подбирается ближе к горлу, от чего говорить становилось заметно труднее. Кончики пальцев затряслись, а телефонную трубку покрыли влажные разводы под ладонью.
«Да чего ж ты так боишься-то? Ведь звонил же уже! Не убьют же, в конце концов! – воззвал Макс к себе мысленно. – А, вдруг, не понравлюсь? А если пошлют? Трус! Боишься? Да не боюсь я! Нервничаю просто. Хватит уже себя оскорблять!»