Но внутри этого покоя, на самой его глубине, Павел ощутил что-то еще. Едва уловимое. Как легкую дрожь камертона. Как далекий гул подземного толчка. Это был… намек. Предупреждение? Некая вибрация, нарушающая идеальную гармонию. Она не пугала, не тревожила напрямую. Она просто была. Как тень от облака на безмятежном небе. Напоминание, что эта гармония – лишь временное состояние, островок в бушующем океане. И где-то там, за пределами этого сияющего покоя, таилась та самая тьма, от которой предостерегал Саня. Тьма его других творений.
Павел мигнул, и видение исчезло. Картина снова стала просто красивой абстракцией. Он стоял, опираясь о стол, чувствуя себя опустошенным и странно отдохнувшим одновременно. Эффект был потрясающим. И абсолютно реальным. Теперь он верил. Верил каждому слову Саниного письма. Сила картин существовала. И «Безмятежность» была лишь проблеском, легкой версией того, на что способны «Ужас» или «Безумие». И где-то в этом городе, в чужих, возможно, уже смертоносных руках, находились эти шедевры ада.
Он подошел к окну, чтобы проветрить голову. Вечерело. Фонари зажигались, отбрасывая желтые круги на мокрый асфальт. Его номер был на третьем этаже, окно выходило на тихий двор-колодец. Павел машинально скользнул взглядом по противоположному крылу гостиницы, по темным окнам, по узкому проходу между домами. И замер.
В глубокой тени под аркой, ведущей на соседнюю улицу, стоял человек. Высокий, в длинном сером плаще с поднятым воротником, в темной шапке, надвинутой на лоб. Он не курил, не смотрел в телефон. Он просто стоял. И смотрел. Прямо на его окно. Павел не видел его лица в сумерках и с этого расстояния, но ощущение было железным: незнакомец наблюдает. За ним.
Ледяная волна страха обожгла Павла. «Они пришли.» Слова Моисея Карловича обрели плоть. Серый плащ в тени арки стал воплощением угрозы. Как они нашли его? Следили с квартиры? Следят за всеми гостиницами в районе? Или… в полиции есть их человек? Мысль о следователе Новикове, его профессиональных, но слишком внимательных глазах, мелькнула тревожной искрой.
Павел резко отпрянул от окна, прижавшись к стене. Сердце колотилось, как барабан. Что делать? Звонить Новикову? Но кому доверять? Бежать? Куда? И с «Ключом» на руках – он был слишком заметен.
Он осторожно выглянул еще раз, стараясь не показываться в проеме окна. Тень под аркой была пуста. Человек исчез. Но чувство слежки не пропало. Оно висело в воздухе нервирующей тяжестью. Они знали, где он. И, наверное, знали, что у него есть «Ключ».