– Вы совсем ахуели? – его крик буквально закладывал уши всех присутствующих, – вы, чем тут блять занимаетесь? Кто видел драку? – в ответ он видел лишь непонимающие лица добровольцев. Молчание повисло на несколько секунд в казарме. Сержант сделал долгую затяжку, сигара ярко светилась красным огоньком и, выдохнув тяжелое облако дыма, произнес, обращаясь к солдатам Krieg Korps, – Дай пистолет, поднимите их.
Один из солдат передал свой пистолет сержанту, тот проверил магазин на наличие патронов в нем и защелкнул обратно. Поднятых девушек он осматривал очень внимательно, хотя невооруженным взглядом было видны кровоподтеки на лице Элис, когда у других не было никаких повреждений.
– Рядового Мерсер в карцер, остальных привести в чувство! – отдал он приказ, держа в руках пистолет, продолжая травить свой организм табаком. Лицо сержанта источало только злость и гнев.
Солдат, державший Элис достаточно быстро, начал уносить ее легкое тело из казармы. Эмили хотела двинуться с места, что-то сделать или сказать, но рядом стоящий Генри буквально преградил ей путь, мотая головой из стороны в сторону. Трех девушек, пребывающих в бессознании, окатили холодной водой из бутылки. Сейчас они увидели перед собой сержанта, что был явно не в восторге от их выходки.
– Вы гребаные животные, – с этими словами, сержант крепко сжал в руках пистолет, – По закону военного времени, каждого, кто хоть пальцем тронет сослуживца, без намерения спасти или его личного согласия, подлежит расстрелу!
– Вы не имеете пра… – попыталась возразить девушка, что начала все это, но тут же ощутила ствол у себя во рту.
– Закрой свой поганый рот, когда тебе не давали слова! – сержант злостно выплевывал эти слова ей в лицо, – я не имею права, это ты хотела сказать, да? Кто еще блять считает, что я не имею права пристрелить собак? – последняя фраза нечеловеческим криком вырвалась изо рта сержанта, обращенная в сторону добровольцев, стоящих позади него.
Шок и немое молчание было лишь ответом сержанту. Даже Эмили не могла найти каких-то слов, чтобы остановить Мясникова от зверства. Они избили ее подругу, она это видела здесь и сейчас, это мог понять даже тупой, но убивать за это. Она правда пыталась придумать хоть что-то, но эмоции и переживание за Элис поглощали ее разум. А Генри, что стоял перед ней словно стена, огораживающее Эмили от гнева сержанта, точно не хотел бы, чтобы она влезла сейчас. Ей пришлось промолчать, ей пришлось заткнуть свой язык и не проронить ни слова, надеясь, что все обойдется.