Смотрел словно я была просто частью фона. Мокрой, злой, уставшей частью.
– Угу, ясно. Вежливость тут в дефиците, – буркнула я себе под нос. – Или, может, в этом городе все так… угрюмо сексуальны?
Потрясающе. Ещё чуть-чуть – и я сама себе начну отвечать. Психоз в подарок за подписку на новую жизнь.
Комната была так себе.
Пахло лавандой и старостью, обои держались на честном слове, а кровать скрипела, как будто ей за сто лет.
Но, чёрт возьми, она была тёплая. А я была – мокрая, злая и в шаге от нервного тика.
Так что я вваливалась туда как в пятизвёздочный люкс и плюхнулась на кровать лицом вниз.
– Аллилуйя, – простонала я в подушку, – выжила. И, возможно, сломала себе копчик.
Пока ноутбук пытался словить вайфай, я достала телефон и набрала номер – тот самый, на клочке бумаги с пометкой “Грета. Соседка бабушки. Позвонить!”
Голос в трубке был неожиданно бодрый.
– Лея?
– Это я. Простите, что поздно. Завтра всё в силе?
– Конечно, дорогая. Дом ждёт тебя. Бетти бы так обрадовалась…
– Ммм… спасибо. Завтра буду. Утром?
– К десяти. И возьми зонт, если что – тут погода, как настроение старой ведьмы.
Я усмехнулась. Ещё одна местная со странным обаянием.
Повесила трубку. Посмотрела на потолок.
Тут всё было другим. Воздух, звуки, даже тишина.
Такой… густой. Почти как сироп. Тянется, давит, но не душит.
Я приехала всего на одну ночь. Просто переждать. Перевести дух. Утром – ключи, дом, новая глава.
И всё бы ничего, если бы голова не включилась ровно в тот момент, когда тело наконец расслабилось.
И не начала тихо нашёптывать:
“А что, если ты всё проебала?
А если здесь тоже всё пойдёт по пизде?
А если ты просто не умеешь быть счастливой?”
– Да пошла ты, тревожная сука во мне, – пробормотала я и натянула на голову подушку. – Утро вечера мудренее. Или хотя бы трезвее.
Комната была так себе, но с претензией.
Знаешь, как будто кто-то пытался сделать её уютной лет десять назад, а потом сдался.
Плед в цветочек, чайник, который явно прошёл войну, и картина с котами – те уставились на меня так, будто знали, что я сбежала.
Один особенно подозрительный – косоглазый, с мордой “я видел твою душу и она мне не понравилась”.
На тумбочке лежала открытка с надписью “Добро пожаловать!” – судя по стилю, писали её лет двадцать назад. Почерк был разухабистый, как у сумасшедшей библиотекарши.