Они искали хранилище. Его называли “Дом тишины” – бывшая синагога, превращённая в убежище для тех, кто покинул Испанию после указа Альгамбры 1492 года. Там, среди изгнанников, скрылся человек, державший вторую часть письма.
– Его звали Эзра Ибн Мейр, – объяснила Лукреция. – Он был секретарём при дворе Фердинанда Арагонского… но тайно писал для врагов христианства.
– И теперь он – привидение, живущее среди мертвецов, – добавил Кемаль. – И, возможно, единственный, кто знал весь текст.
Улицы Смирны были полны слухов.
Говорили о кораблях без флагов, стоящих в гавани. О южнонемецких наёмниках в церкви Святого Поликарпа. О священнике с холодными глазами, что ходит по городу ночью, выискивая чужаков.
Пьетро Кантарини уже был здесь.
“Дом тишины”. Глубокой ночью.
Они нашли его в подвале. Старик с дрожащими пальцами и глазами, как пергамент, выцвевшими от чтения.
– Я хранил правду, потому что ложь убивала, – сказал он, глядя на Кемаля. – Но теперь правда убьёт больше.
Он передал им свиток, запечатанный красным воском и знаком льва и луны.
– Это не письмо. Это – исповедь. Признание кардинала Санчо ди Авилы, датированное 1492 годом. Он был одним из создателей Пакта – договора между Римом, Стамбулом и Венецией, чтобы тайно контролировать торговлю, войны и престолы.
– Почему исповедь?
– Потому что он знал, что они предадут и его. Ибо алчность не прощает даже верным.
В это мгновение дверь подвала сорвалась с петель.
Пьетро Кантарини стоял на пороге. За ним – два вооружённых клинками наёмника.
– Вы шли по крови, и я нашёл вас, – прошептал он. – Отдайте письмо – и я подарю вам смерть без боли.
Кемаль схватил старика, Лукреция выстрелила в одного из охранников. Началась короткая, яростная битва. Кемаль ранил второго, но Кантарини был не человек – он был ярость в рясе. Он ударил Лукрецию в грудь, сбив с ног.
Старик Эзра схватил лампу с маслом и бросил её в пол. Пламя взвилось к потолку.
– Бегите! – закричал он. – Пусть правда умрёт со мной, но не с вами!
Огонь заполнил подвал. В хаосе Кемаль и Лукреция выбрались через боковой ход. Позади остался горящий Дом тишины – вместе с мёртвым стариком и, как они надеялись, с Пьетро Кантарини.
Но они ошибались.
Позже. На берегу.
– У нас есть часть истины, – прошептала Лукреция. – Но мы потеряли хранителя. Что теперь?